Книга Признание в любви, страница 14 – Салли Уэнтворт

Пейдж была в ярости.

– Как ты смеешь? Ты думаешь, мне нужны твои поцелуи, твои объятия?

– Когда-то они тебе нравились.

– Но есть большая разница между невинной девятнадцатилетней девушкой и женщиной. То, что когда-то доставляло мне удовольствие, сейчас… – она старалась подобрать самые уничтожающие слова, – вызывает у меня презрение и жалость, – злорадно договорила Пейдж.

Майлоу откинул волосы со лба. Лицо его стало жестким.

– Так ты теперь женщина?

– Конечно. Должна сказать, французы оправдывают свою репутацию. Они не такие дикари, как ты. Они милы, любезны, умеют взволновать женщину. Французы знают, что женщине мало бесцеремонных поцелуев и грубых объятий для того, чтобы она согласилась лечь в постель. Они знают, что нужно, чтобы женщина ощутила истинное блаженство, – насмехалась Пейдж. Майлоу помрачнел.

– Ты знаешь об этом теоретически или по собственному опыту?

– Конечно, по собственному опыту.

– И ты говоришь «французы»?

– Да. Французы-мужчины.

Руки Майлоу сжались в кулаки.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно, – зло сказала Пейдж. – Ты ничего не знаешь обо мне. Так что нечего изображать оскорбленного викторианца. Я взрослый человек и поступаю так, как считаю нужным. – Ее глаза сверкали, она вся ощетинилась, готовая к бою.

Но, к ее удивлению, лицо Майлоу смягчилось, и он неожиданно сказал:

– Ненавижу подобные разговоры, но ты еще красивее, когда злишься.

Его слова застали Пейдж врасплох, но она быстро пришла в себя.

– Тебе не удастся отвертеться с помощью комплиментов. Ты не имел права целовать меня.

– Наоборот. Я имею все права. – Голос Майлоу стал бархатным.

Пейдж заволновалась, почувствовав какой-то скрытый, еще неясный для нее смысл в его словах.

– Ты думаешь, у тебя есть права, потому что мы когда-то были помолвлены, но забываешь, что сейчас ты для меня всего лишь незнакомый мужчина. А я не разрешаю незнакомым целовать меня.

– Правда? А как же те французы, о которых ты мне только что рассказывала? – усмехнулся Майлоу.

– Ну, они не были «незнакомыми», – без колебаний приняла вызов Пейдж.

Если стрела и попала в цель, Майлоу не подал вида.

– Похоже, во Франции тебе было чем заняться, – сказал он.

– А что тут такого? – засмеялась Пейдж, снова садясь на кушетку. – Из твоего рассказа я поняла, что моя жизнь здесь была довольно скучной.

– Не вся жизнь.

Она посмотрела на него из-под длинных ресниц.

– Ты имеешь в виду нашу помолвку? По-твоему, – нескольких грубых поцелуев достаточно для того, чтобы вскружить женщине голову? Ты глубоко ошибаешься. Ты совсем неромантичен.

– Ах, романтичен! Какое слово! – Майлоу подошел к бару и наполнил свой бокал. – Знаешь, Пейдж, все, что ты тут толкуешь о моей холодности, убеждает меня лишь в одном: это тебе больше всего и нравится.

Пейдж неуверенно засмеялась, допила вино и поднялась.

– Какой же ты эгоист! Ты вообще-то способен думать о чем-либо кроме себя? Как все это скучно! Я пошла спать.

– Сбегаешь, Пейдж? – спросил Майлоу тихим, но вызывающим тоном.

– Я ведь делала это и раньше. Почему бы мне не повторить?

Его пальцы сжались, но он не нашелся что ответить. Их взгляды встретились. Девушка первая отвела глаза, схватила шаль и побежала наверх.

Трудно сказать, кто из них дольше не мог заснуть в ту ночь. Пейдж, лежа на чужой кровати, в незнакомой комнате, старалась разобраться в ворохе мыслей и впечатлений, которые смешались у нее в голове. Майлоу не мог сомкнуть глаз, думая о Пейдж, такой близкой и такой недоступной.

Утром Майлоу спустился в кухню. Была суббота, и ему не надо было спешить на работу. Завтрак уже был готов, когда в кухне появилась Пейдж в длинной свободной юбке и свободном свитере. Даже в этом наряде она выглядела очень элегантно.

– Доброе утро. Как тебе спалось? – спросил Майлоу.

Пейдж мельком взглянула на него и по напряженному выражению лица Майлоу поняла, что вчерашняя их стычка не прошла бесследно. Но она решила сделать вид, что ничего не замечает.

– Превосходно, – солгала она. – Чувствую себя прекрасно.

– Рад это слышать. Интересно, скажешь ли ты то же самое после сегодняшней встречи с бабушкой? – ядовито произнес Майлоу.

Пейдж улыбнулась.

– Я вижу, тебе хочется испортить мне день еще до того, как он начнется.

– Садись, пожалуйста, – пригласил ее Майлоу. – Вот яичница с беконом, холодный апельсиновый сок.

– Ты, кажется, говорил, что есть экономка, которая тебе помогает?

– Да, но она не работает по субботам и воскресеньям. В эти дни я и сам могу справиться.

Пейдж достала чашку из шкафчика, положила в нее овсянки.

– Мне придется возвращаться в тот дом в Челси, чтобы встретиться с бабушкой?

– Нет. Вчера вечером я позвонил ей и предупредил, что ты у меня.

– А ты объяснил ей, почему?

Майлоу сел за стол и налил себе апельсинового сока.

– Да.

– И что она сказала, узнав, что ее милый друг, мистер Дэвисон, грязный старый развратник?

– Ничего. Похоже, миссис Дэвисон опередила меня и как-то истолковала ей ситуацию.

– Каким же образом?

– Она не стала распространяться на эту тему.

– Бьюсь об заклад, мы никогда ничего не узнаем об этом.

– Кажется, ты хорошо знаешь свою бабушку, – заметил Майлоу, наблюдая за Пейдж. – Она будет здесь не раньше обеда. Чем бы ты хотела заняться до ее приезда?

– Мне бы хотелось осмотреть дом. Если можно, конечно.

– Почему нет? Делай, что тебе хочется.

– А ты будешь моим гидом? – Майлоу кивнул.

– Если хочешь. Вот только уберу со стола.

Пытаясь помочь Майлоу, Пейдж только мешала ему. Она взяла тарелки, повернулась и столкнулась с ним. На секунду их тела соприкоснулись. Пейдж почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Ее обожгли воспоминания вчерашнего вечера: поцелуй, объятия… Она отпрянула от Майлоу.

– Дай-ка их мне, – сказал он несколько раздраженно, беря у нее тарелки. Он положил их в посудомоечную машину.

– Извини. Я хотела тебе помочь, но у меня не получилось.

Пейдж взяла газету и, просматривая ее, остановилась на одной из страниц.

– Ты уже читал газету?

– Да, – равнодушно ответил Майлоу.