Книга Замок для двоих, страница 41 – Элеанор Фарнс

Венеция чуть не расплакалась. Начать все сначала означало сделать над собой нечеловеческое усилие, но она его сделала: сначала успокоила животное, затем, обхватив Аннину за талию, вновь попыталась уложить ее на спину жеребца. Подталкивая и подтягивая, она наконец положила девушку поперек лошади и со стоном упала рядом. Ее грудь тяжело вздымалась, сердце готово было разорваться. Несколько минут Венеция старалась прийти в себя, затем пошла к реке, ведя под уздцы лошадь, чтобы опустить руки в воду и сполоснуть лицо. Потом начала медленно двигаться по направлению к castillo.

Венеция сделала всего несколько шагов, когда поняла, что уйдет много часов, прежде чем она достигнет замка таким образом. Девушка вставила ногу в стремя и, невзирая на боль каждой клеточки тела, ухитрилась взобраться на лошадь. Аннина лежала наполовину на седле, и потребовалась вечность, чтобы сесть в седло, передвинув тело девочки. Она сняла жакет и положила на голову Аннине, защищая от солнца, затем пустила лошадь в галоп. Горячее солнце обжигало ее сквозь блузку, все чувства притупились из-за нечеловеческих усилий.

Они проскакали через высокую арку и сразу оказались окруженными людьми. При виде знакомых конюшен жеребец остановился как вкопанный. Венеция благодарно перевесилась через Аннину и потрепала его по холке. Примчались грум и шофер. Паскуала, увидев, что они вернулись, стрелой полетела в castillo объявить об этом, и все сразу выбежали к ним навстречу — дон Андре в сопровождении домашних, Матиас в сопровождении слуг. Они стояли вокруг, пораженные зрелищем, которое представляли Венеция и Аннина. Одежда Венеции еще не просохла, волосы рассыпаны по плечам. Она была грязная, поцарапанная и измученная.

Венеция стащила свой жакет с Аннины.

— Она без сознания, — объяснила девушка.

Дон Андре снял Аннину с лошади. Его лицо словно потемнело и сделалось непроницаемым, когда он увидел рану на голове девочки.

— Хосе, съезди за доктором, — приказал он, — и быстро привези его сюда. — Потом повернулся к Матиасу: — Позвони доктору и скажи ему, что Хосе поехал за ним. — Он посмотрел на Венецию и повернулся к груму: — Помоги сеньорите спуститься, Цезарь.

— Gracias, Цезарь, — пробормотала Венеция и без чувств упала к его ногам.

— Ах, бедняжка! — вздохнула донья Елалия, а грум взглянул на дона Андре, ожидая указаний.

— Отнесите сеньориту Анну в ее комнату, — обратился дон Андре к широкоплечему груму, который мог потягаться силой с кузнецом. Сам же наклонился, поднял Венецию на руки и пошел в замок. Все последовали за ним.

В маленьком коридоре маленькая толпа разделилась. За грумом, несшим Аннину, пошли донья Елалия, Эмилия, Рамон, Паскуала и Инес. Матиас же уважительно сопровождал дона Андре.

— Я думаю, — обратился к нему дон Андре, — сеньорита придет в себя через несколько минут. Я отнесу ее в мой кабинет.

Матиас прошел вперед, чтобы открыть дверь, подождал, пока дон Андре положит Венецию на диван и подоткнет ей под голову подушки, а затем по кивку хозяина удалился.

Открыв глаза, Венеция увидела дона Андре. Тот немедленно протянул ей стакан с бренди.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, вы должны выпить, — сказал он повелительно и опустился на колени возле нее, поддерживая за плечи в вертикальном положении. — Вы выглядите совершенно измученной, и это принесет вам пользу.

Венеция закрыла глаза и склонилась к его плечу. Она бы удивилась, взглянув ему в глаза, потому что увидела бы в них нежность. Она послушно начала цедить бренди. Но все, чего ей хотелось, — это погрузиться в долгий-долгий сон. После нескольких глотков сеньор снова опустил ее на подушки.

— Побудьте здесь, Венеция. Поспите, если хотите. Я должен пойти к Аннине.

Он накрыл ее пледом и вышел. Девушка благодарно закрыла глаза, отвернулась от света и сразу уснула.

Прибыл врач, напуганный рассказом Хосе. Ему не понравился вид Аннины. Он хотел, чтобы ее забрали в больницу. Но дорога туда долгая, и дон Андре договорился о том, чтобы прибыл врач-специалист и медицинские сестры. Доктор был благодарен за то, что с него сняли ответственность.

Венеция проснулась от голоса дона Андре. Он говорил по телефону со специалистом и нанимал дневную и ночную сиделку. Сеньор повесил трубку и подошел к Венеции. Она улыбнулась.

— Ну что, вам лучше? — спросил он.

— Да, спасибо.

— Доктор хочет, чтобы вы полежали целый день.

— Честно говоря, я могла бы полежать целую неделю.

— Бедное дитя! Вы слишком устали, чтобы рассказать мне, что произошло?

— Нет, не думаю. — Она попыталась сесть и охнула, выпрямляя ноющую спину.

Дон Андре сел на кофейный столик, стоящий рядом с диваном.

— Рассказывайте, — ласково попросил он.

— Я вернулась от сеньоры де Мендосы и застала в замке переполох, поскольку Аннины нигде не было. Когда сказали, что ее лошади нет, у меня мелькнула мысль насчет того, какой дорогой она могла поехать. Из своего окна я видела, что она ездила этой дорогой раньше. Я знала, что на машине там не проехать, поэтому я поскакала за ней следом и нашла ее в реке. Она упала либо с лошади, когда переправлялась через реку верхом, либо когда переходила реку пешком. Но я думаю, что она свалилась с лошади. И мне было чертовски трудно вытащить ее из реки. Она была как гиря в мокрой одежде, а кругом валуны, на которых я все время поскальзывалась. — Венеция чувствовала, что должен быть синяк на теле, там, где она ударилась о камень, но не решилась сказать об этом сеньору.

Девочка лежала без сознания, и я не была уверена в том, что она жива. Поэтому я попробовала сделать «поцелуй жизни» и делала его, как мне показалось, бесконечно. На самом деле, вероятно, прошло всего несколько минут — я не знаю. И наконец она задышала. Какое я почувствовала облегчение! Только тогда я могла положить Аннину на мою лошадь. И если вытаскивать ее из воды было трудно, то на лошадь поднять… это чуть не убило меня… и все же в конце концов я водрузила негодницу на спину лошади, но это объясняет, сеньор, почему я упала в обморок, подобно викторианской девственнице. Уверяю вас, что обычно я в обморок не падаю.

— О Венеция, Венеция, как же вы умеете доказывать мне, что я ошибаюсь.

— В самом деле? И как же я это делаю?

— Показывая на деле свою правоту в том, что в минуту опасности требуется независимость и находчивость. Женщины в моей семье всегда ждут, чтобы за них что-нибудь сделали мужчины…

— Я, может, тоже ждала, чтобы вы что-нибудь сделали, но вас там не было.

— Они бы все равно ждали. И скажите, откуда вы знали, как делать «поцелуй жизни»?

— Мне помог короткий больничный опыт. Сестры очень смеялись, потому что предполагалось, что я применю его к мужчине. Но слава богу, он пригодился сейчас.

— Слава богу, что вы применили его, — сказал он серьезно. — Девочка могла умереть, если бы не вы, Венеция.