Онлайн книга «Подвиги Слабачка»
|
– Точно! Эта малютка тяжелее любой из его глыб! Э-э-хы-хы-хе-ха! – проскрипел Склизкий… И гогот всех. – Склизкий., ты гораздо умнее, чем думаешь о себе сам и чем думают о тебе все эти, – сказал Слабачок, кивнув в сторону злоёвиков. И тут же продолжил: – Эту ношу, которая невозможно легка, нести невозможно тяжело! Растянутые до ушей губы негодяев превратились в овальные пещерки, а щелочки суженых глаз в недоумённые кружочки. – У Слабачка, кажется, ослабли лапки?! – обрадовался Твердолобый. – Или стала слабее голова?! – просиял Мешкотелый. – Нет, хи-хя, не поглупел… Он, хи-хе-хя-хя, поумнел! – проговорил и захихехякел ещё громче Склизкий. – Правильно, невесомое неси, а всем о тяжести плети! – подхватил злорадно Тонко-длинный. – Значит он, как и мы, потерял совесть, – заключил без всякого выражения Мешкотелый. – В чём же сейчас твоя тяжесть? – спросил Длинно-Тонкий. – Ведь не в тяжести же? Хи-хи-хя-хя! – радовался Склизкий. своей сообразительности. – Ой, в страхе не уронить, не потерять его тяжесть?! Ха-ха! – трясся Камнелобый. – Ой, не свалить – не ушибить! Гыгы! Гиги! – захлёбывался Склизкий. – Её поднял, донёс и передал! Ох-хо-хо-хо! – не унимался Камнелобый. – Ответственный! Мха-ха-ха-ха! – давился смехом Склизкий. – Комфортно, Кукляшка? Хя-хя-хя-хя! – пытался рассмеяться Мешкотелый, подноравливаясь к насмешникам. – Зачем, что понимаете, смехом пристыжаете? – попытался Слабачок сбить словом смех, как вздохом сбивают огонь со свечи. – Забота – работа! Хе-хе-хе! – Такая «Работа» – просто зевота! – Вот-вот-вот! – Каждый его шажок удаляет её от беды! Ха-хо-ха! – И его шажок и его «горб»… Хя-хя-хя-хи! – язвы от Мешкотелого. Откровения негодёвиков – Нельзя быть счастливым, видя несчастных, – поменял тему Слабачок. – А зачем на них, на несчастных, смотреть? – удивился Камнелобый. – Он пытается говорить за всех?! – зло выкрикнул Склизкий, выглянув, вытянувшись, из-за Длинно-Тонкого. – А за всех не говори! – огрызнулся с ухмылкой Камнелобый. – И за нас! – решил не отставать Мешкотелый. – Даю все лапки на съедение и, даже, и башку, что наш Слабачок будет счастлив, если даже все вокруг будут несчастными, только бы катать Кукляшку всю жизнь на своём горбу! Хи-хи-хи-хо-ха-ха-хо! – разгоготалася Камнелобый. – Ой, хи-хя-хя! Ой, точно! Хи-хя-хя! – издевательски смеялся Склизкий, хватаясь за свой животик. – Слабачок неправ! Слабачок неправ! – Тогда счастливых никогда и не было, и быть не должно, Слабачок?! – интеллегентно подметил Длинно-Тонкий. – Тогда, только у слепых есть шанс на счастье! Гы-гы-гы! – блеснул мыслью Камнелобый. – Так, может, сейчас и дадим ему этот шанс?! – прячась за Мешкотелого, прописклявил Склизкий. – А может, и да… – начал говорить Мешкотелый, но вдруг осёкся, как будто вспомнил о чём-то страшном, и даже отступил назад. – Точно, счастливые – всегда слепы! – надменно-насмешливо, но с философским оттенком процедил Длинно-Тонкий. – Гы-гы-гы! Так и есть, – поддакнул Склизкий. – Они не видят никого вокруг… – попробовал развить Камнелобый. – Во-во, кроме того, из-за кого он, слепец, слеп?! – намекнул Склизкий. – Слеп головой! – диагноз Длинно-Тонкого. – Несчастных не изжить! – подхватил, усмехаясь, Склизкий. – Мы их число сейчас увеличим! – прозубастил Камнелобый. – Вы – несчастье! – ударил словами Слабачок. – Несчастье протрезвляет пьяных счастьем! – подметил тонко Длинно-Тонкий. – Несчастье других – наше счастье! – выдал Склизкий. – Но мы не слепы! – уточнил Мешкотелый. – Мы всё видим и всех! – продолжил Длинно-Тонкий. – Страданья всех! – Склизкий. – Слёзы всех! – Камнелобый. – Мы счастливы, видя несчастных! – Мешкотелый. – Да! Счастье на несчаастье! – завопил Склизкий. – В счастье любви голова слепа от света любви, а ваши мозги в счастье зла слепы от тьмы зла! – обличал Слабачок. – Ой-ой! – закривлявился Склизкий. – Несчастье счастье не даёт! – наступал Слабачок. – Ой! Хи-хя-хя-хя! – извивался Склизкий. – А – это кому как! – возразил Длинно-Тонкий. – Счастье на несчастье! – подконкретизировал Склизкий. – Вы несчастней всех! – вбивал клин Слабачок. – Ой, и с чего же это? – удивился Длинно-Тонкий. – На вас грязь! – Оооой! Да где же это? – стал искать глазами грязь на себе и других Длинно-Тонкий. – Эта грязь внутри вас видна всем, кроме вас! – Всем чистеньким! – паясничал догадливый Склизкий. – И пусть! – Камнелобый. – Это у кого какое воображение! Ха-ха-ха! – Мешкотелый. – Ой, ерунда! – Камнелобый. – Ой, напугал! – Склизкий. – Что это за грязь такая видимая-невидимая? – туповато спросил Камнелобый. Вдруг Кукляшка пропищала-закричала: – От вас никогда не отлипнут ваши грязные дела! – Из плена несчастья надо избавлять. – снова ударил словом Слабачок. – И чтобы все несчастные стали счастливыми, они обязательно должны сидеть на чьём-то горбу, как Кукляшка на твоём, Слабачок? – с серьёзным видом, еле удерживаясь от смеха, спросил Длинно-Тонкий. – О-ох, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – гогот остальных. – Чтобы лежачие стали ходячими, их нужно поддержать, – прошептал Слабачок. – А может и вправду, Слабачок, муравьинку еле-еле несёт, что у самого еле-еле душа в теле? – предположил с ироничной надеждой Мешкотелый. – Может проверить? – прячась уже за Тонко-Длинного, предложил трусливо Склизкий. – Порадуем себя?! – заулыбался Камнелобый. – А вот поколотим – вот и счастье, – лучик надежды в глазах Мешкотелого. – Вы хотите дать боль мне, который пытается избавить от боли? Мне, который сейчас защищает от страдания и которому из-за этого сейчас трудно защищаться? А не думаете, что мне защищаться будет легче, потому что я буду защищать не себя, а того, которого оберегаю? – Ой, напугал! – прячась за Камнелобого, язвил Склизкий. |