Онлайн книга «Подвиги Слабачка»
|
В её глубине стали слышаться сильнейший гул и такие стуки, как будто ложкой задевали по кастрюле или банке. Потом – мгновенья тишины, и вдруг грохот раздался страшный! Затряслась земля, да так, что подбросило вверх муравьишек и больно ударило о землю. Когда всё стихло, муравьишки, от боли кривя мордочки и постанывая, пытались медленно подняться на лапки. Особенно тяжело было и так уже пострадавшей Кукляшке. Но вот звуки скрежета и стуков из бездны ямы послышались снова и, усиливаясь, начали приближаться с неимоверной быстротой. Когда казалось, что звуки эти сейчас выплеснутся наружу и рассыплются брызгами во все стороны, тишина вдруг подгребла под себя всё и вся снова. А еще через пару мгновений на поверхности ямы появилась голова Слабачка и послышались крики Камнелобого, висевшего на одной из его лапок. Им очень хотелось выбраться из ямы, но у обоих совсем не было сил сделать последний рывок. Даже у Слабачка. А упрашивать Слабачка, чтобы тот совершил невозможное, Камнелобому почему-то было стыдно. (Неужели проснулась совесть?) На пяте спасителя Мгновенья шли и Камнелобый почувствовал, что его друзья-бандиты вовсе не торопятся его вытаскивать. И тогда он стал на них злобно кричать изо всех своих последних сил: – Что стоите, как валуны? Не знаете, что делают настоящие друзья, когда видят друга в беде?! – Мы просто ещё не успели поверить своим глазам, – стал оправдываться Длинно-Тонкий. – Это что, правда, ты? – проговорил, подходя всё ближе и ближе Мешкотелый, чтобы коснуться до Камнелобого и убедиться, что он – это он (а чтобы взять сразу и вытащить дружбана, ему в голову не пришло). – А! Правильно нас все не любят! И я теперь вас и себя тоже презираю! Друг-негодяй никогда не будет спасать друга-негодяя! И всё из-за негодяя внутри негодяя. – А сам-то ты кто? – И я такой же, как вы! – Тоже негодяй? – Тоже! Тоже! – Да, ладно, Камнелобый, чего уж там. Мешкотелый: – Не вешай нос! Склизкий: – Равняйся на нас! Длинно-Тонкий: – Мы гордимся… Мешкотелый: – Угу… Склизкий: – Своим негодяйством! – Негодяй, который гордится, что он негодяй, – негодяй вдвойне! – продолжал ворчать Камнелобый. Мешкотелый: – Но-но-но-но! Склизкий: – Ой, он ударен головой! – Всё стоите и болтаете. А ваш негодяй сейчас сорвётся и никакой Слабачок не даст ему больше шанса сказать вам всё, что он о вас думает. Ай! Ой! – Камнелобый срывался с Слабачка обратно в бездну. – Ой, и вправду, – опомнился Мешкотелый. Он посмотрел по сторонам, затем взял и протянул Камнелобому веточку, которая для него была, что для человека бревно. Камнелобый зацепился сначала одной, а потом и другими лапками за это «бревно» и медленно-медленно переполз по ней на землю. Камнелобый лежал и не мог встать. Негодёвики обступили его. – Ой, какой он грязный, скользкий и как воняет, – кривился Склизкий. – А вы что думали? Я оказался как раз в такой яме, в которой и так мы все сидим. – Как так? – раскрыл рот Мешкотелый. – А так! На красивых любуются, к тем, кто хорошо пахнет и говорит – тянутся, а от страшных бегут. Вот и от нас отворачиваются, от нас убегают и нас избегают. У каждого из нас своя яма, и у нас одна яма на всех. И вы такие же для всех, как и я. – Ну, а от тебя отворачиваться и убегать будут теперь ещё быстрее, – зло пошутил Склизкий и все трое заха-хе-хо-ха-тали. – Это произошло со мной, но все вы падёте так же низко, как и я. И даже ещё ниже-глубже. Вы все к этому идёте, ибо ничего не понимаете и не поймёте, – помолчал и сказал: – Хотя мы все, и уже давно, на этом дне, – и Камнелобый показал лапкой в сторону ямы. Неблагодарность спасённого. Возвращение грязи – А кто поможет тому, кто спас? – возмутилась Кукляшка. Все негодёвики на некоторое время как окаменели. – А, негодяи, уже забыли, что обещали?! – Он спас из беды того, кого сам в эту беду и бросил, – нагло-обиженно отрезал Длинно-Тонкий. – Тот, кого он бросил в беду, сам и был этой бедой… вместе с вами, – зло-справедливо отбивалась Кукляшка. – Неправильно, – заслащавил Склизкий. – Мы – это беда ва-ша, а Слабачок стал бедой на-шей. – Ваша беда! – угрожающе подтвердил Камнелобый, которого как-то быстро перестала грызть совесть и начала подталкивать подлость. – Поэтому он его, как беду, и отбил, – не боясь, Кукляшка показала лапкой в сторону Камнелобого. – Не очень-то ты, Камнелобый, хочешь избавиться от той ямы, из которой тебя только что вытащили. – Но, но! – записклявил угрожающе Склизкий. – Не ходи бедой на других, беду на себя и не навлечёшь, – шла с назиданием в бой Кукляшка. – Ах, ты! – нахмурился Длинно-Тонкий. – Вы все сплошная беда! – Смотри, – негодяи всё больше возвышали на Кукляшку голос. Их вид становился всё грознее, – накличешь беду! – Ну, подходите, – смело ответила Кукляшка. – Посмотрим, в какой грязи сейчас окажетесь вы сами. Не отчиститесь. – А Кукляшка права, ха-хи-хя! – И, вправду, неохота пачкаться! – Хя-хи! – Вы не сдержали слово! – крикнул Слабачок. – Это, какое ещё слово мы должны держать? И как держать: вот так или так? – глупо и нагло улыбаясь во всю мордочку, Мешкотелый поднял передние лапки сначала перед собой, а потом над собой. – Слово не камень, чтобы его держать! – съехидничал Склизкий. – Слово, хоть и не камень, но держать его вы не в силах. Его держат совесть и честность, а этих сил у вас нет. Вы не хотите спасти Слабачка. Вы продолжите делать гадости! – Мы идём за счастьем! – насмешливо изрёк Длинно-Тонкий. – За нашим счастьем! – уточнил-поддакнул Склизкий. – Отнимать счастье вы идёте, – прокряхтел Слабачок, еле держась на лапках. – Какой догадливый, – ухмыльнулся Склизкий. Длинно-Тонкий: – Отнимать счастье в этом и есть наше счастье! – Отнятое счастье – это несчастье! – запротестовала Кукляшка. – Несчастье, – кивнул издевательски Склизкий, – у кого это счастье отняли. Длинно-Тонкий: – Слабачок, ты молодец! Наше счастье – это несчастье других! – Несчастье и у тех, у которых счастье отняли, и у тех, которые его отняли. |