Онлайн книга «Большая книга ужасов – 68 (сборник)»
|
Начали спускаться по довольно крутой лестнице с погнутыми перилами. С каждым шагом становилось все холодней, и Валерка передернул плечами: даже ветровка не спасала. – Ничего, Валера, – простучала зубами Валентина, – в комнате у Ефимыча тепло: там всегда обогреватель включен. «Лучше бы она так обо мне не заботилась, – подумал Валерка, – Лёнечка идет какой-то сам не свой!» В крохотной и совершенно до неприличия захламленной каморке было в самом деле очень тепло благодаря допотопному «ветродую», однако хозяина здесь не оказалось. – Ефимыча что-то нету, – сообщил Лёнечка, хотя это и так было всем понятно. – Может, он в морге? – предположила Валентина, но Лёнечка покачал головой: – Чего ему там делать? Морг сейчас пустой, всех «постояльцев» наконец похоронили. Помните ржавую табличку на кладбище? Михаил Иванович говорил, что так неопознанные трупы хоронят. Наверное, теперь и Пятнистая Молчунья, и Синяя Толстуха, и все другие там лежат. «А под дальней табличкой кто? – не без дрожи вспомнил Валерка. – Как раз оттуда чудище беловолосое появлялось». Именно об этом он и хотел спросить Ефимыча, хотя, кажется, и сам знал ответ… – А давайте пока иорданку поищем, – предложила Валентина. – Ты что, собираешься без хозяина здесь рыться?! – возмутился Валерка. – Может, так оно даже лучше будет, – рассудил Лёнечка. – Еще не известно, даст нам Ефимыч свою драгоценную иорданку или нет. А без него возьмем потихоньку, попользуемся – и потом так же потихоньку вернем. Он и не заметит ничего! – А ты знаешь, где она лежит? – деловито спросила Валентина, и Валерка подумал, что эта парочка авантюристов очень подходит друг другу. Ему не слишком-то хотелось копаться в чужих вещах и брать без спроса эту самую иорданку. Но его возражений никто не слушал. – Она вон там хранится, – показал Лёнечка на вешалку. – На дальнем гвозде. В самом низу. Валерка только сейчас обратил внимание, что никакого шкафа в каморке нет, а вся одежда – и тулуп, и плащ-палатка, и ватные штаны, и меховые безрукавки, и какие-то более цивилизованные вещи – просто понавешана одна на другую на обшарпанной стенной вешалке или вообще на вбитых там и сям громадных гвоздях. – Ну, я полез доставать, – сообщил Лёнечка – и в самом деле полез вперед, продираясь через горы стоптанных башмаков, резиновых сапог и валенок. – Ефимыч этот ваш прямо Плюшкин, – пробормотал Валерка, наблюдая, как с вешалки падают шапки, шляпы и старые врачебные колпаки. Валентина фыркнула – оценила юмор. Лёнечка тоже фыркнул, но весьма неодобрительно: ему на голову как раз нахлобучился громоздкий капюшон от старого брезентового плаща. Сам плащ, по непонятной прихоти хозяина, висел вообще в трех метрах от капюшона. Наконец Лёнечка добрался до «дальнего крючка» и принялся шарить в ворохе навешанной на него одежды. Видимо, делал он это не слишком аккуратно, потому что все вещи вдруг свалились на пол, причем никакого ружья на крючке не обнаружилось. – Наверное, Ефимыч его перевесил куда-нибудь, – сердито пробурчал Лёнечка. Он поднял барахло, кое-как водрузил его на место и принялся обследовать соседние крючки, иногда чихая от застарелой пыли. Однако знаменитой иорданки не нашлось и там. Валентина посмотрела-посмотрела на Лёнечку – и тоже подключилась к поискам, ворча: – Да тут все пылью и мохом поросло, ужас! Через несколько минут беспорядок в комнатушке достиг совершенно космических масштабов, и Валерка счел необходимым вмешаться: – Слушайте, хватит тут шуровать! Когда ваш Ефимыч вернется, он нам не иорданку даст, а по шеям надает. Давайте вернем этот бардак в первозданное состояние и пойдем поищем хозяина. Пусть сам скажет, куда ружье убрал. – Ладно, пошли, – сказала Валентина, – он, наверное, все-таки в морге. Наверное, убирается там. Он же такой чистюля, ты не представляешь, Валера! Он и в самом деле не представлял, как понятие «чистюля» может сочетаться с горами старого хлама, но спорить не стал, чтобы не вдыхать лишней пыли. Кое-как все развесили, расставили, растолкали по углам и вышли в коридор. Чтобы попасть в морг, надо было спуститься еще ниже – в самый подвал. – Странно, – пробормотал вдруг Валерка. – Что? – спросил Лёнечка. – Да странно, что одновременно и Марина Николаевна айсбайль убрала, и Ефимыч ружье перевесил, – задумчиво сказал Валерка. – Что это на них вдруг нашло? – Странно, – согласилась Валентина. – Будто сговорились! – Или будто кто-то нас опередил, – задумчиво сказал Валерка. – В каком смысле? – насторожился Лёнечка. – То есть и айсбайль и ружье забрал кто-то вообще другой?! Кто-то чужой?! – Откуда мне знать? – пожал плечами Валерка. – А не знаешь, так и не болтай! – с неожиданной резкостью сказала Валентина. – Кто чужой мог узнать, что нам понадобится айсбайль или иорданка? Вы никому не говорили? Лёнечка и Валерка покачали головами. – Ну и я никому не говорила! – заявила Валентина. «Тогда расскажи мне, что вы решили делать дальше?» — вдруг словно бы произнес совсем рядом женский голос. Валерка оглянулся, но никого не обнаружил. – Вы ничего сейчас не слышали? – спросил с тревогой. – Да нет, – качнула головой Валентина. – Я тоже не слышал, – сказал Лёнечка, берясь за ручку громоздкой металлической двери, к которой они как раз подошли. «Мне показалось, что ли?» – подумал Валерка… и внезапно сообразил, что этот голос звучал в его памяти. Это был голос из его сна! Во сне его спросили: «Тогда расскажи мне, что вы решили делать дальше?» И он с готовностью рассказал… Кому? Какой-то женщине… О чем?! Сейчас он не мог вспомнить. Маячил какой-то белый ужас, от которого его спасло появление Ганки, а больше он ничего не помнил. Заспал! Лёнечка тем временем справился наконец с тяжелой дверью, шагнул на порог – и замер. Потом обернулся и сказал растерянно: – А здесь нету никого. Валентина глянула через его плечо: – Ага, Ефимыча нету. И не убирались тут сто лет, все какой-то белой пылью покрыто. Со стен она осыпалась, что ли? Валерка протиснулся между ними и оглядел просторное низкое помещение с кафельными стенами, освещенное яркими лампами, укрепленными под самым потолком. Несколько металлических столов было составлено в углу. Из крана в проржавелую раковину методично капала вода. Ужасно воняло какой-то больничной гадостью, и Валерка прикрыл нос ладонью. |