Онлайн книга «Чудо»
|
Одно за другим шли мгновения. Либ затаила дыхание. Наконец мутные глаза загорелись огнем. – Да! – Ты готова? – Анна умрет? – Шепотом: – Обещаете? Либ кивнула. – Анна О’Доннелл умрет сегодня ночью. Ей пришло на ум, что девочка, на свой лад весьма разумная, подумала, будто Либ даст ей яда. – Пэт и Анна, вместе на небесах? – Да, – ответила Либ. Кем он был, в конце концов? Невежественным, одиноким парнишкой. Изгнанные чада Евы. – Нэн, – с мрачным удовольствием повторила Анна. – Восемь лет. Далеко-далеко отсюда. – Да. – Либ прекрасно сознавала, что использует в своих интересах предсмертное состояние ребенка. В тот момент она была девочке не другом, а скорее строгим наставником. – Доверься мне. Когда Либ достала бутылку с молоком и наполнила ложку, Анна немного отстранилась. Теперь никакого подбадривания, только строгость. – Это единственный путь. – Что там Берн сказал про эмиграцию? «Цена новой жизни». – Дай покормлю тебя. Открой рот. Либ была искусительницей, ведьмой. Какой ущерб нанесет Анне этот глоток молока, снова приковывая ее дух к телу. Нужда, желания и муки, риск и сожаления, вся нечестивая сутолока жизни. – Подождите. – Девочка подняла руку. Либ вздрогнула от ужаса. Ныне и в час смерти нашей. – Молитва, – сказала Анна. – Сначала я должна прочесть молитву. Молитва перед едой. Либ вспомнила, как об этом молился пастор. Даруй ей молитву перед едой. Анна опустила голову: – Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем. Аминь. Потом Либ поднесла к ее рту ложку с молоком, и потрескавшиеся губы Анны раскрылись. Вот так просто. Вливая молоко в рот девочки, Либ не сказала ни слова. Смотрела на волнообразное движение гортани. Она была готова к кашлю, отрыжке, спазмам. Анна проглотила молоко. Только и всего, пост был нарушен. – Теперь маленький кусочек лепешки. Зажав кусочек между большим и указательным пальцем, она положила его на багрянистый язык и подождала, пока он не исчезнет. – Умерла, – прошептала Анна. – Да, Анна умерла. Повинуясь порыву, Либ опустила ладонь на лицо девочки, закрывая ее опухшие веки. Потом, выждав какое-то время, произнесла: – Пробуждайся, Нэн. Пора начинать новую жизнь. Влажные глаза девочки открылись. Моя вина, моя вина. Именно Либ возьмет на себя всю вину за возвращение этой лучезарной девочки в страну изгнания. И пусть ее душа вернется в тело, пусть дитя привяжется к грешной земле. Либ дала бы ей больше еды прямо сейчас, чтобы поддержать это высохшее тело, голодавшее четыре с лишним месяца. Но она знала об опасности переедания после голодовки. Поэтому положила в карман фартука бутылку с ложкой и лепешку, завернутую в салфетку. Мало-помалу – обратный путь из шахты столь же долог, как путь туда. Либ нежно погладила девочку по лбу: – Ну а теперь нам пора. Анна вздрогнула. Подумала о родных, которых оставляет? Потом кивнула. Либ закутала девочку в теплый плащ, надела ей на распухшие ноги две пары носков, ботинки брата, рукавицы на руки и обмотала тремя шалями. Получился большой куль. Она открыла дверь на кухню, потом две половинки входной двери. На западе огненно-красное солнце. Вечер был теплым, во дворе кудахтала одинокая курица. Либ вернулась в спальню и взяла девочку на руки. Совсем не тяжелая. Вспомнила о собственном ребенке, легком как перышко. Но пока донесла девочку до задней стороны дома, она почувствовала, как дрожат у нее ноги. А там, силуэтом маяча в полумраке, уже поджидал Уильям Берн, держа под уздцы свою кобылу. Либ, хотя и высматривала его, все равно подпрыгнула от испуга. Неужели она не верила до конца, что он придет, как обещал? – Добрый вечер, маленькая… – начал Берн. – Нэн, – боясь, что он все испортит, произнеся старое имя, прервала его Либ. – Это Нэн. Пути назад больше нет. – Добрый вечер, Нэн, – быстро все сообразив, сказал Берн. – Сейчас мы поедем верхом на Полли. Думаю, ты знаешь Полли и не испугаешься. Широко раскрыв глаза, девочка ничего не сказала, только засопела и прижалась к плечам Либ. – Все в порядке, Нэн, – сказала Либ. – Мистеру Берну можно доверять. – Она встретилась с ним взглядом. – Он отвезет тебя в надежное место, где вы будете меня ждать. Я скоро приеду. Правда ли это? Либ намеревалась сделать так, более того – желала этого всеми силами души. Берн вскочил в седло и наклонился за девочкой. Либ вдохнула запах лошади. – Люди видели, как вы уезжали днем? – спросила она, задержав его еще на мгновение. Он кивнул, похлопывая по дорожной сумке: – Когда я седлал лошадь, то пожаловался Райану, что меня срочно вызывают в Дублин. Наконец Либ подала ему свой груз. В последний момент девочка крепко прижалась к ней. Берн устроил ее в седло перед собой. – Все хорошо, Нэн. Взявшись за поводья одной рукой, он как-то странно посмотрел на Либ, словно видел ее впервые. Нет, подумала она, словно видел ее в последний раз и старался запомнить все черты. Если их замысел не удастся, они могут никогда больше не встретиться. Либ запихнула еду в его сумку. – Она поела? – одними губами произнес он. Либ кивнула. Его улыбка осветила темнеющее небо. – Еще ложку через час, – прошептала она. Потом встала на цыпочки и поцеловала его в ту часть тела, до которой смогла дотянуться – в теплую тыльную сторону ладони. Похлопала ребенка через плащ. – Очень скоро, Нэн. Когда Берн зацокал языком и Полли пошла через поле – в сторону от деревни, – Либ обернулась через плечо и на миг увидела сценку, как на картине. Лошадь с всадниками, деревья, гаснущие полосы на западе. Даже болото с озерцами воды. Здесь, в самом сердце Ирландии, тоже была своя красота. Убедившись, что записная книжка лежит в кармане передника, Либ поспешила обратно к хижине. Для начала она свалила оба стула в спальне. Потом швырнула к стульям свою сумку с принадлежностями. Взяла «Записки по сестринскому делу» и заставила себя бросить книгу в кучу. Книга упала, раскрывшись, как птичьи крылья. История должна получиться убедительной, поэтому нельзя, чтобы что-то уцелело. Это действо было противоположностью сестринскому делу – создание быстрого впечатляющего хаоса. |