Книга Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон, страница 32 – Юлия Славачевская, Марина Рыбицкая

— Понимаю, — кивнула я, пораженная его серьезностью и ответственностью. — Но если вы сейчас не пойдете с этим дядей и сотрудницей нашего фонда в специальный приют, туда, где можно будет спокойно подождать вашу маму, то точно окажетесь в полиции.

После этого аргумента дети беспрекословно пошли с Гарри и подоспевшей воспитательницей к машине, припаркованной на углу. Гарри предъявил соседям ребятишек официальное удостоверение основателя фонда и оставил наши данные для родителей. Пройдя несколько шагов, девочка обернулась через плечо, послала мне воздушный поцелуй и прошептала: «Спасибо».

— Ты разбила свою навороченную тачку ради двух детей нелегальных иммигрантов? — пораженно спросил меня Кэмерон, стоя неподалеку.

— А ты считаешь, что ценность жизни определяется деньгами и документами? — сердито бросила я ему, поджидая идущего ко мне копа. В это время другие полицейские вытаскивали из машины обдолбанного наркотой юношу, так и не понявшего, чего он избежал. Зато теперь его жизнь точно окончательно не скатится под откос. И у него будет возможность все изменить, не терзаясь непреходящим чувством вины.

Когда я закончила давать показания и оглянулась, Кэмерона уже не было.

Прошло пару недель

— Сегодня я иду на пикник, — сообщила я Гарри за неизменным для наших встреч завтраком. — Поэтому скажи мне, ради бога, что я должна надеть?

— Н-да, — прищелкнул языком в удивлении друг. — Неужто в этом мире есть нечто, чего ты не знаешь?

— Ты не выпендривайся, — посоветовала я ему, набычившись. — Мне и так стоит больших усилий выползти туда в двенадцать часов утра с Робом Сиклером!

— Где ты откопала этого хоккейного нападающего? — вытаращился на меня Фуаррез. — За ним же гоняются все незамужние дамы, повернутые либо на спортсменах, либо на деньгах. Либо на том и другом одновременно. — Он мечтательно вздохнул: — Но каков красавчик, а?

— Передние зубы вставить пятый раз — и хоть куда, — согласилась я. Пояснила: — Я его, собственно говоря, не откапывала, он сам ко мне приклеился на приеме неделю назад. А вчера очень попросил составить ему компанию на пикнике. Важном! — сделала я «загадочные» глаза. — Ну ты меня понимаешь. Благотворительном. Будут многие известные нам лица.

— Понятно, — кивнул Гарри. — Ты снова пытаешься усложнить себе жизнь, усложняя жизнь Маноло. — Он подпер щеку кулаком. — Вот я никак не пойму, за что ты его любишь?

— Любят не за что-то, — поправила я его, намазывая тонкий тост апельсиновым джемом, — а вопреки.

— Тогда ты будешь любить его вечно, — немедленно согласился со мной друг. — Потому что с таким характером, как у твоего ненаглядного, любить можно исключительно вопреки всему. Уже всем давно ясно, что ты с ума по нему сходишь, а он все свои черные планы вынашивает. — Гарри фыркнул: — Лучше бы он свое мужское достоинство так гордо носил, как эти мифические планы. Ведь и так понятно, что ничего он тебе не сделает, лишь зыркает в твою сторону и рожи твоим кавалерам строит.

— Во-первых, — педантично сказала я, — никому, кроме тебя, ничего не известно. Во-вторых, пусть смотрит… главное, чтобы себя опасности не подвергал. А в-третьих, что мне все же надеть?

— То, что все захотят с тебя снять, — сообщил мне Гарри. — Что-то романтично-воздушное с широкополой шляпой из соломки.

— Ты что, вчера ездил на ферму любоваться на чучело? — вытаращилась я на него. — Какая шляпа? Какая солома?

— Увидишь, — пообещал мне Фуаррез, выволакивая меня из-за стола. — У меня как раз есть на примете нужное…

Спустя полчаса я смотрела на себя в зеркало с недоумением.

— Знаешь, Гарри, мне кажется, что я сейчас сильно похожа на громадный торт с розовой сахарной ватой! — Поправилась: — С излишком розовой ваты!

— Так и должно быть, — убедил меня друг, одергивая завернувшийся подол розового платья из органзы с оголенными плечами и со множеством оборок. Он протянул мне шляпу. — Каждый мужчина будет мечтать развернуть эту сладкую обертку, чтобы посмотреть, что же там внутри!

— И какое же их ждет разочарование, — хихикнула я, напяливая шляпу и поправляя косу. — Внутри-то всего-навсего я.

— Дура ты, Джейн, — беззлобно сказал Фуаррез. Задумался. — Постарайся не лишить Национальную хоккейную лигу их лучшего нападающего. Болельщики тебя не простят.

— Не переживай, — кивнула я, поворачиваясь боком и соображая, насколько много мне нужно места, — такой грех на душу я не возьму. В этот раз я играю в открытую.

Гарри насмешливо хмыкнул и сопроводил меня в фойе, где уже маялся Роб со скромным прозвищем «Хаммер», рассматривая зеленые насаждения у стен.

— Джейн! — рванул он ко мне, кивнув Гарри, как старому знакомому. — Наконец-то! Тут такая скука! Ни телика, ни приставок.

— И я тебя рада видеть, — улыбнулась я ему. — Это Гарри.

— Заметано, — пожали друг другу руки мужчины. — Можем топать? — Роб выжидательное посмотрел на меня, склонив голову. Хотя при его росте трудно было не наклоняться к собеседнику.

— Можем, — покладисто согласилась я и, попрощавшись с Гарри, пошла в заказанный лимузин.

— Напоминаю, — сказала я, усевшись на заднее сиденье и принимая от спутника бокал охлажденного шампанского, — к концу приема ты должен громко и демонстративно меня бросить!

— Не переживай, — фыркнул мужчина, — у меня большой опыт в бросании.

— Поэтому и переживаю, — ухмыльнулась я. — Вдруг решишь сражаться до победы, которая не нужна ни тебе, ни мне.

— Да помню я, помню, — серьезно посмотрел на меня Роб, сбросив маску рубахи-парня. — И очень благодарен тебе за доверие. Постараюсь не подвести.

— Спасибо, — улыбнулась я ему, отпивая шампанское. Сегодня предстоял адский денек. И по погоде, и по содержанию.

С Робом я познакомилась на приеме, где он с грустью смотрел на известную манекенщицу, прославившуюся неприятием спортсменов и ревностным отношением к себе. Рослый парень уже несколько месяцев обхаживал красавицу, но особых результатов так и не добился. И из-за этого норовил впасть в уныние.

Мне показалось уместным предложить ему сделку: он действует на нервы Кэмерону своим обожанием меня, я подчеркиваю перед его объектом вожделения, кого она упустила. Так что все честно. И именно сегодня оба нужных нам человека окажутся в одном месте и вместе. Каламбур. Если кто не понял, то появятся там Кэм и манекенщица как пара.

Ну-ну. Посмотрела я на кулаки Роба и его широченные плечи. Красавец. Богач. Умница. И мне не нужен. Клад, а не мужчина!

— Строишь козни? — полюбопытствовал Хаммер, потягивая минералку.

— Размышляю о том, какое ты сокровище, — честно призналась я. — Не в том смысле, что закопала бы и забыла, а в том, что такие, как ты, — страшная редкость, принадлежащая государству.

— Государству, — хмыкнул спутник, — принадлежат пятьдесят процентов моих доходов. Но все равно спасибо за комплимент.