Книга Название игры - Любовь, страница 25 – Джули Гаррат

У Мэгги упало сердце. Неужели он попросит ее уехать обратно в Англию? Неужели таким образом пытается ей объяснить, что влюблен в Тамсин?

— Хочешь, чтобы я уехала?

Он вновь взял ее за руку.

— Не уезжай. Я просто хотел, чтобы ты знала, как сейчас обстоят дела.

— Сейчас? — с надеждой переспросила она.

— Мэгги… — Он подыскивал слова. — Это не то, что ты думаешь… О, черт! Я сам все порчу… Я хочу сказать… Когда я увидел тебя в доме твоего отца…

Он замолчал, и Мэгги вспомнила грязный комбинезон, грубые ботинки, тюрбан…

— Послушай, Мэгги… Пожалуйста… — Он отпустил ее руку. — При чем тут твой комбинезон? Думаешь, я совсем дурак? Да нет. Все дело в том, что я почти решил жениться на Тамсин.

Мэгги сжала пальцы в кулаки, но ничего не сказала, хотя внутри у нее все кричало от боли.

— Я не люблю ее… Не люблю, как любил Джейд. Но я отвечаю за нее, и она мне нравится. Мне казалось, что со временем это может стать любовью.

— Но?..

— Но я встретил тебя, и все изменилось.

— Неужели любовь с первого взгляда?

— Не любовь. Меня потянуло к тебе. Потянуло так, как никогда не тянуло к Тамсин. Мэгги, я буду с тобой абсолютно честен. Я желал тебя… Желал держать тебя в своих объятиях. Ведь ты женщина, а я больше года один…

Мэгги отошла к окну. Она стояла спиной к Рейфу, пытаясь навести порядок в своих мыслях. Зачем ей все это выслушивать? Зачем он напоминает ей, что ни одна женщина не сможет занять место Джейд Херрик в его сердце?

— Мэгги!..

Она сама сотворила из него идола, а теперь узнала, что он обыкновенный человек, который очень страдает и никак не может наладить свою жизнь.

— Я обидел тебя?

Обидел? Если быть объективной, то, конечно же, нет. Хотя на самом деле она ждала совсем другого.

— В любом случае я благодарен тебе за то, что ты приехала…

— Мне не нужна твоя благодарность, — сказала Мэгги и повернулась к нему лицом.

— Да… Ты права. Я не должен был это говорить. Но я, правда, рад тебя видеть, Мэгги.

Не так уж и рад. И правильно. Тогда она решила исправить положение.

— Со мной тебе скучать не придется, — проговорила Мэгги, заставляя себя улыбнуться. — Я умею играть в карты…

— О, черт! Кажется, я совсем все испортил.

Рейф сел на край кровати, подхватил костыли и попытался встать, что ему в конце концов удалось.

— Тебе можно вставать? — с тревогой спросила Мэгги.

— Можно. И у меня, кажется, стало получаться. Только вот ходить пока тяжело.

— Ладно. Все в порядке. Мы оба знаем, что друг от друга ждать. Я не стану просить у тебя цветов, а через две недели меня тут уже не будет. Если же мы не поладим, я уеду раньше. Идет?

Сейчас он был совсем не таким, каким Мэгги запомнила его. У него на лбу выступил пот, и она поняла, что Рейф изо всех сил старается превозмочь боль.

— Знаешь, как говорит Оскар? Он говорит, что в игре главное победа. И цель оправдывает средства.

— Может быть, он прав?

— Возможно… — Рейф попытался выпрямиться и заглянуть ей в глаза. — Только любовь — не игра. Не приз. Она просто случается.

— Не знаю. Ничего не знаю. В этой игре я новичок.

— Не убегай, Мэгги, — помолчав, попросил он. — Не буду кривить душой. Я все еще чувствую то же, что в доме твоего отца и на берегу… Помнишь?

Она кивнула.

— Я хотел тебя тогда. Хочу и теперь. Я уже говорил. Ничто не может сравниться с тем ощущением, какое бывает, когда прижимаешь к себе живое тело и оно становится частью тебя. В эти мгновения жизнь прекрасна. Мэгги, ты понимаешь?

— Нет, — с сожалением ответила она. — Не понимаю. Чтобы соединиться с другим существом, я должна любить его. Единственное, что отличает нас от животных, — это ведь любовь, правда?

— Основной инстинкт животных — предотвратить свое вымирание. Согласен, у людей по-другому, хотя главный инстинкт тот же.

— Значит, мы другие?

— Другие, и поэтому будем играть в карты.

В глазах Рейфа вспыхнул насмешливый огонек.

Мэгги была рада и этому. Ей стало спокойно. Слава Богу, он не собирается отсылать ее обратно.

— Я все же хочу тебя, — сказал он.

— Звучит так, словно ты хочешь добавить «но», — заметила она с улыбкой.

— Ты права. Хотя я не собирался ничего говорить.

— Говори. Надо быть честным до конца.

Он долго смотрел на нее, прежде чем произнес тихо и, как ей показалось, виновато:

— Но… я не люблю тебя, Мэгги.

* * *

Две недели пролетели незаметно, и с каждым днем состояние Рейфа заметно улучшалось. Он уже довольно свободно передвигался по дому и даже делал кое-какие упражнения в гимнастическом зале вместе с Воаном. Иногда к ним присоединялась и Мэгги, понимая, что для новой работы на спасательной станции ей потребуется много сил.

Воана дисквалифицировали на два этапа, и его это очень огорчило, хотя он понимал, что наказание справедливое и он его заслужил.

Мэгги быстро сообразила, что, пока Воан живет на вилле, Оскар сюда не явится, да и Рейф кое-что рассказал ей о бурных взаимоотношениях двух Херриков.

Однако Воан редко оставлял Мэгги и Рейфа одних, и ей приходилось только гадать, делал он это по собственному разумению или по настоянию Рейфа. Когда они гуляли по саду или сидели на веранде, разговаривали или играли в карты, — что иногда продолжалось по несколько часов кряду, — он непременно находился с ними.

Солнце было жарким в последний день пребывания Мэгги на вилле. Она сидела на балконе, с которого открывался вид на горы, и Воан шутил, вспоминая своего отца.

— Держу пари, папа счастлив, что я дисквалифицирован на два месяца. Теперь он может свободно расхаживать, где хочет, не боясь наткнуться на меня, так что не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Но твой отец же не против того, что ты живешь тут, — заметила Мэгги.

Рейф рассмеялся.

— Оскар мыслит шире. Он не забыл, что эти соревнования не последние.

Воан вздохнул и поерзал в кресле.

— Не напоминайте мне о Монреале. Я так хотел туда поехать! Ну ладно, отстранили бы от одного этапа. А то от двух! Против одного я бы не возражал. Глупо было ехать в туннель, зная о протечке. Не представляю, что на меня нашло. — Он еще раз вздохнул. — Не буду повторять, как я жалею… Каждый раз, как вижу твою ногу, сразу вспоминаю, что я натворил…

— Сделай одолжение, не повторяй одно и то же. — Рейф повернулся к Мэгги, которая за отдельным столиком разливала в стаканы холодный лимонад. — Ну, хоть ты скажи ему: пусть перестанет.