Книга Название игры - Любовь, страница 26 – Джули Гаррат

Мэгги подошла и села рядом.

— Рейф прав. Что сделано, то сделано, и ты поплатился призом в Барселоне и канадским этапом.

Воан залпом выпил свой сок и вскочил.

— Я должен ездить, а не сидеть тут.

— Правильно, — согласилась с ним Мэгги. — И у тебя еще будет не одна возможность.

— К этапу в Силверстоуне я уже буду дома. По крайней мере, собираюсь пригласить Мэгги поболеть за тебя.

— Там нет туннелей, — фыркнул Воан.

— Пожалуйста, без штучек. Обещаешь? Делай дело и все. Никакого геройства.

Воан скривился.

— Надо же мне показать отцу, каким отличным пилотом я могу быть, если захочу!

Рейф откинул назад голову посмотрел в небо.

— Оскар знает твои слабые стороны. Ничего ты никому не докажешь, только можешь еще раз споткнуться.

— Отец мне не доверяет, — с неожиданной серьезностью проговорил Воан.

— Он тебе не враг.

Воан набрал полную грудь воздуха, потом резко выпустил его.

— Ты права, Мэгги. Надо работать. Пойду-ка я в зал.

Она улыбнулась.

— Слишком жарко сейчас. Я попозже.

— Тогда я тоже не пойду. Я решил, что погуляю сегодня в Монте-Карло. Хочешь со мной?

— Нет, — со смехом ответила она. — Я рано лягу. Завтра улетать. Забыл?

— Поэтому и собираюсь гульнуть. Пора вам поболтать наедине. Видите, какой я тактичный? Оставляю вас вдвоем.

— А если бы я сказала «да», то расстроила бы твои планы, правильно? — рассмеялась Мэгги.

— Ты бы не сказала. Я знаю. Поэтому и спросил.

Рейф вздохнул.

— Вы еще не наговорились?

— Ладно. Ухожу. Пора побегать. Может быть, я сумасшедший, но мне очень хочется вон на ту вершину…

И он убежал. Через минуту его голос послышался с украшенного геранью патио. Он пел популярную песенку пятидесятых годов: «На вершину старого вулкана».

— Хорошо бы они с Оскаром помирились.

— За эти дни я так много слышала об Оскаре, что хотела бы встретиться с ним.

— Встретишься, Мэгги. Обещаю. Скорее всего, на гонках в Силверстоуне. Сейчас он занят. С машинами полно хлопот, да и надо подобрать пилота на мое место.

— Знаешь, ведь я почти ничего не знала о «Формуле» до того, как приехала сюда, а потом послушала тебя, Воана и, кажется, знаю теперь все.

Она рассмеялась.

— Наверное, тебе было скучно слушать, как мы говорим о машинах, о колесах, о моторах?

— Нет, — покачав головой, ответила Мэгги. — Я же привыкла к этому. Ты забыл? Правда, старые машины не совсем то, что «Формула-1».

— Твой отец не такой, как Оскар!

— Нет. По крайней мере, мне так кажется. Лучше с ним не ссориться, правильно?

— В данный момент он делает все, чтобы Филипп Анджелис разорвал контракт с Бассетти и играет с огнем.

— Он его получит?

— Если заплатит, — скривился Рейф. — Но все равно этот год для него неудачный. — И он пожал плечами. — Впереди еще восемь этапов, и он думает, что имеет смысл рискнуть.

— Ты будешь скучать по всему этому, если бросишь гонки? — спросила Мэгги.

Рейф подался вперед и поудобнее устроил больную ногу, прежде чем ответить.

— Не больше, чем по гипсу, когда его с меня снимут, — сухо проговорил он, глядя Мэгги в глаза.

— Шутишь, — не поверила она. — Будешь скучать.

Рейф долго молчал, переведя взгляд на деревушку на противоположном склоне. В ней было домов сто — белых, розовых, желтых, все под черепичными крышами. Потом он вновь повернулся к Мэгги.

— Вот это называется жизнью. Это реально. А гонки — не реальность. Быть пилотом — значит играть роль. Участвовать в шоу.

— Рисковать жизнью, — еле слышно добавила Мэгги.

— Я никогда не думаю об опасности.

— Да если бы думал, то давно бы сошел с ума.

— Что с тобой? Может быть, полазаешь с Воаном?

— Не думаю, что смогу долго выдержать его пение.

— Он тебе нравится? Вы как будто неплохо ладите?

— Да, — кивнула Мэгги. — С ним весело.

— Не то что со мной.

И Рейф посмотрел на больную ногу.

— Мне была нужна передышка, и я ее получила. У меня как будто появились два братика.

— Но ведь ничего не изменилось?

Ничего не изменилось, и Мэгги отлично это понимала. Две недели в обществе малознакомых людей. Рейф прав. Но она не жалела, что приехала. По крайней мере, она не волновалась за него, не воображала Бог знает чего… Он живой, не парализованный, голова в порядке.

— А должно было?

Теперь она тоже не сводила глаз с деревни напротив.

— Хорошо, что ты приехала.

— Погуляем?

— С удовольствием. Только давай не ограничиваться садом. Пойдем подальше.

— Там камни. Дорога неровная… Может быть, не стоит рисковать?

— Надо когда-то сделать первый шаг, — с раздражением проговорил он. — Не оставаться же мне инвалидом на всю жизнь. Я собираюсь вновь стать мужчиной.

— Ты и так мужчина, — улыбнулась она.

— А мне кажется, будто младенец в пеленках. — Он поднялся, хотя это далось ему нелегко. — Я хочу быть нормальным человеком… Как Воан… Захотел и побежал.

— Ладно. Пошли.

И она с улыбкой протянула ему руку.

— Поглядим на Воана… Надеюсь, в эту жару ему пришлось потрудиться. С удовольствием посмотрю, как он мучается.

— Ты говоришь, как Оскар Херрик.

— Черт! Я провел с ним столько времени в последние годы, что не мог не перенять хоть что-нибудь.

Они вошли с балкона в дом, и, куда бы ни хотели направиться, везде перед ними были лестницы. Мэгги стоило большого труда не показывать беспокойства, особенно когда Рейфу пришлось пересекать натертый пол в просторной комнате.

Но когда они вышли из дома, стало еще хуже. Опять ступени, но на сей раз неровные, каменные. За калиткой дорога стала лучше.

Рейф взглянул на часы.

— Уже пять.

— Возвращаемся?

Мэгги посмотрела на него и увидела капли пота у него на лбу. Слишком он себя перегружает. Наверное, устал, хотя они прошли всего сотни две ярдов.

Однако выглядел он неплохо. Швы с пореза над глазом уже сняли. Оскар прислал врача из Монте-Карло. Синяки почти незаметны. Мэгги подумала о том, что, похоже, чем чаще она на него смотрит, тем сильнее влюбляется.