Онлайн книга «Ириска и Звезда Забвения»
|
– Нет, – вздохнула Полика. – Даже меня? – Этот вопрос несчастный владелец цирка «Четырёх Обезьян» задавал то ли в двадцать седьмой, то ли в девяносто третий раз и никак не мог поверить в давным-давно услышанный ответ. – Неужели ты не помнишь меня? Меня!! Такого красивого, элегантного и весёлого! – Мы были друзьями? – Ты приезжала на все мои представления! Толстяк выглядел настолько грустным, что Полике стало нестерпимо жаль его и немножечко стыдно за то, что долгая дружба навсегда исчезла из её памяти. Не по доброй воле, конечно, не со зла, а из-за подлости колдуна, но всё-таки исчезла. – Извини, – вздохнула девочка и спрыгнула на пол, в очередной раз устав висеть, зацепившись за решётку. Впрочем, с тех пор как пленники познакомились и разглядели друг друга, необходимость видеть собеседника во время разговора исчезла, и Полика лишь изредка поднималась к окошку, желая улыбкой подбодрить несчастного Кавальери. – А Коралловый Дворец?! Его ты тоже забыла? – Разве это удивительно? – Да, – серьёзно ответил Джузеппе. – Дворец настолько красив, что никто и никогда не забывал его, и все, даже самые далёкие от понимания красоты люди и мафтаны, хранили память о нём до конца жизни. Коралловый Дворец Непревзойдённых – это легенда, воплощённая в камне и Волшебстве, в него влюбляются с первого взгляда и навсегда. – Получается, я его разлюбила? – Нет, – грустно улыбнулся Кавальери. – Получается, тебя заколдовали. «Заколдовали…» Как странно прозвучали эти слова… Джузеппе произнес фразу с обыденной лёгкостью: для него сказать «заколдовали» было так же естественно, как «поели», «попили» или «погуляли». А вот для Полики слова циркача прозвучали необычно. Потому что не из книг, не из фильма, а из жизни. Потому что её действительно заколдовали, стерев все знания о Волшебстве и Прелести и заставив вновь осваиваться в «сказочной» реальности. – Да, именно так, – угрюмо произнесла девочка, усевшись на охапку соломы и прислонившись спиной к стене. – Меня заколдовали. – Это всё из-за Звезды Забвения, – тихо сказал Кавальери, который прекрасно понял, почему расстроилась девочка. – Она отнимает память о Прелести. – Думаешь, навсегда? – Не знаю. Надеюсь, что нет. – Хочешь меня утешить? – И в мыслях не было. Тем более… Говорливый Джузеппе резко замолчал, и Полика поняла, что толстяк пытается что-то скрыть. – Что «тем более»? – Ничего. – Я спросила, – повысила голос девочка. – А я ответил, – небрежно отозвался Кавальери. – Ты врёшь. – Я просто тебя не понял. Вопрос «Что?» слишком расплывчатый. – Ты всё прекрасно понял, – твёрдо заявила девочка и, не вставая с соломы, стукнула кулаком по стене. – Говори! – Ты не захочешь это слышать, – продолжил юлить толстяк. – Шутишь? – воскликнула Полика. – Я не помню половину своего прошлого, я нахожусь не на Земле, а в совершенно другом мире, где меня поймал и держит взаперти спятивший колдун. Моя младшая сестра пропала и, возможно, её хотят убить. И ты считаешь, что есть что-то, чего я не захочу или побоюсь услышать? Серьёзно? Кавальери посопел, очевидно признавая правоту девочки, после чего неохотно сообщил: – Дело в том, что ты бы всё равно скоро позабыла Прелесть. – Как так? – От неожиданности Полика даже икнула. – Почему? – Потому что девочки взрослеют, – объяснил Джузеппе. – Кто-то раньше, кто-то позже, но все девочки взрослеют. У вас появляются другие интересы, увлечения, и вы всё реже и реже заглядываете в Прелесть. А однажды уходите насовсем, и ваши Самоцветные Ключи превращаются в обычные, правда, очень красивые камни. – Ты опять пытаешься меня утешить? – тихо спросила Полика. – Да, – тут же ответил Кавальери. – От тебя ничего не скроешь: я всё придумал, чтобы утешить тебя на тот случай, если память не вернётся. И грустно улыбнулся. Но сидящая за стеной Полика этого не увидела. Ей тоже было грустно. Грустно от беспамятства. От того, что она заперта и ничего не может поделать. От страха за сестру и унылого голоса толстяка… Ей было грустно от всего на свете в этом «мире радости и веселья». Но долго жалеть себя девочка не умела и вскоре попросила: – Расскажи, как ты потерял цирк? – разумно рассудив, что чем больше она узнает о происходящем, тем лучше.  – Эта печальная история заслуживает того, чтобы стать образцом невероятной подлости, – трагически и пафосно поведал Кавальери. – Меня нагло обманули, воспользовавшись моей общеизвестной добротой. – Удомо обманул? Однако увлёкшийся историей Джузеппе не ответил. Или же счёл, что ответ очевиден. – Как ты знаешь, «Четыре Обезьяны» – самый большой и самый известный странствующий цирк Прелести… – Я ничего не помню! – Есть вещи, которые не нужно помнить, их надо просто знать, – наставительно произнёс Кавальери. Так наставительно, что девочка почувствовала себя в школе. «Никогда бы не подумала, что циркачи могут быть такими занудами», – вздохнула она под разглагольствования толстяка. – Но как получилось, что «Четыре Обезьяны» стали лучшим цирком? Почему так получилось? Я раскрою секрет: «Четыре Обезьяны» стали лучшим цирком, потому что Джузеппе Кавальери много работал, потому что Джузеппе постоянно искал новых артистов и приглашал их в труппу, стремясь поразить публику в самое сердце. – В превосходной степени толстяк говорил о себе исключительно в третьем лице. – Джузеппе Кавальери открыл миру множество звёзд! Это он отыскал безумного дрессировщика змей Чанга Ланга Манга и ошарашил публику номером «Перетягивание удава». Это он подарил зрителям исчезающих воздушных гимнастов семейства Кукукурри, и, в конце концов, именно Джузеппе Кавальери отыскал в безвестной пещере знаменитую Бетти… – Она мне не понравилась, – тут же заявила Полика, припомнив обрюзгшую тётку в трико с ушами, которая попыталась напугать её по дороге в фургон Захариуса. – Но как же здорово Бетти дрессирует летучих мышей! – всплеснул руками толстяк. – Никто и никогда раньше этого не делал, и номер Ушастой долгое время оставался гвоздём программы. Я был счастлив, а потом… – Кавальери погрустнел. – Потом Бетти принялась дрессировать ночных гадов: крылоцапов и ревущих вопилок. Я не возражал, потому что номер стал ещё лучше. А через несколько месяцев Ушастая познакомила меня с Захариусом. |