Книга Букет для любимой, страница 29 – Вэл Дэниелз

— Так вы не услышите, выиграли что-нибудь или нет, — объяснила она.

Миссис Уильямсон и Миранда продолжали называть номера и время от времени представляли очередного дарителя, заставляя его вставать.

Отем покосилась на отца. Лицо у него было хмурое. И у Брэда тоже, как она заметила, когда взглянула в его сторону.

Брэд перехватил ее, когда она выходила из дамской комнаты. Хмурое выражение его лица так и не изменилось.

— Ты хоть бы предупредила меня, — холодно бросил он, — что не хочешь делиться успехом.

Отем помрачнела:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Надо было сказать мне. Я бы договорился, чтобы в числе дарителей были названы только «Сладкие радости». Мне-то реклама не нужна.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!..

— Ты же не представила меня как своего консультанта. И я, честно говоря, не сразу понял почему, пока не увидел, в каком ты была смятении, когда миссис Уильямсон назвала вещи своими именами.

До Отем наконец дошло, что он имеет в виду, и она расхохоталась. Но ее смех, кажется, еще больше усугубил его дурное настроение.

— Тебя интересует, почему я не представила тебя отцу как консультанта? Потому что он не знал, что я пользуюсь твоими услугами. Я боялась, что он не одобрит моего решения, — попыталась объяснить Отем.

Но объяснения не помогли. Брэд явно ломал над чем-то голову.

— Значит, вот в чем дело!

— В чем?

— А в том, что ты ничего не делаешь для собственного счастья. Лишь бы отец был доволен.

— Разве это плохо?

— Плохо, если от этого страдаешь и ты, и… другие.

— Я не страдаю.

— Пока.

— Ты сам беспокоишься только о себе, — упрекнула его Отем. — Ревнуешь к моему отцу?

— Да, чертовски ревную, — процедил он.

— Это же ненормально.

— Знаю. Я думал, что воюю с какой-то незрелой идеей.

— Незрелой? Ты считаешь мой бизнес незрелым? — Отем готова была его ударить и уже сжала кулаки.

— Я говорю не о бизнесе, а об идее. О твоих будущих планах. Что-то не вижу страсти. Где она?

Лучше бы он не произносил этого слова.

— А, вот она. Теперь вижу, — со злорадным удовольствием заметил Брэд. — Когда ты злишься, твои глаза мечут искры, а лицо… — Он запустил пальцы в шевелюру. — И еще когда ты говоришь о своих букетах, глаза у тебя светятся. Ты оживаешь. Элейн рассказывала мне, что ты проводишь вечера на кухне, пробуешь новые рецепты, формы и украшения. Она говорит, ты просто расцветаешь, когда творишь. И не позволяешь ей дотрагиваться до печенья. Разрешаешь только ставить и вынимать его из печки. Почему ты так стараешься похоронить в себе эту черту своего характера?

Отем попыталась было защититься, но Брэд не дал ей сказать ни слова.

— И каждый раз, когда я спрашиваю тебя о будущих планах, ты отвечаешь монотонной тирадой, будто повторяешь заученную роль, которая тебя ничуть не волнует. Для кого ты стараешься? Для отца?

Отем что-то забормотала в свое оправдание.

Голос Брэда смягчился.

— Ты побоялась сказать отцу, что пользуешься моими услугами. Почему?

— Я тебе уже говорила… он… мне казалось, он не одобрит моей затеи.

— А тебе так важно его одобрение?

— Да. Нет. В общем, не знаю.

Брэд взял ее за руку и повел мимо бального зала по полутемному коридору и пустым комнатам. Остановился перед небольшой нишей, увитой растениями, потянул за собой в тень и обнял. Потом взял в ладони ее лицо и тяжело вздохнул.

— Как ты можешь со мной так поступать!

— Как? — только и успела выговорить Отем.

Брэд нежно приник к ее губам.

— Убедить меня, что я наконец нашел женщину, которую искал, а потом дать понять, что это ошибка. — Он впился в ее губы, не давая ей как следует вздохнуть, пока сам не перевел дыхание. — И все-таки ты — проклятие! — воскликнул он и снова приник к ней в страстном поцелуе.

Отем, к своему отчаянию, отвечала ему с такой же страстью. Она хотела вычеркнуть этого мужчину из своей жизни, как это сделал он, причинив ей невыносимую боль. Но едва Брэд крепко прижал ее к себе, как бы стремясь слиться с ней воедино, боль стала утихать.

Наконец он отпустил ее. Отем тяжело дышала, стараясь сохранить равновесие.

Брэд тихонько потянул за прядь, упавшую ей на щеку.

— Мне нравится, когда волосы у тебя распущены. И не приглажены. А с затянутыми назад ты выглядишь как снежная королева. Мне хотелось выдернуть этот гребень, как только я тебя увидел.

— Это заколка, — зачем-то пояснила Отем. — Я ненавижу свои волосы. — Мир вдруг обретал реальные черты, а боль возвращалась. Отем глубоко вздохнула. — Не думай, что я не ценю твоей помощи.

— Но ты же мне платишь. Я не возражаю. Только ты не поняла главного, — тихо сказал он.

Отем пропустила его замечание мимо ушей и продолжала:

— Я совершенно искренне разделю с кем-то успех или воздам должное тому, кто его заслуживает. Дело в том, что до настоящего времени я руководствовалась лишь советами отца.

— Он бы не одобрил наше сотрудничество?

— Думаю, сказал бы, что я зря трачу деньги.

— Ну и как, сказал?

— Я думаю, он обиделся. Особенно когда узнал об этом не от меня. Надо было сказать ему сразу. — Отем вдруг поняла, что этот разговор ничего не проясняет. — Но если проблема не в этом, тогда в чем? Я так и не поняла.

— Моя проблема — это ты. Я никогда не чувствовал, что могу стать принцем, пока не поцеловал тебя.

Отем невольно улыбнулась.

— Уж не думаешь ли, что я поверю, будто ты всю жизнь ощущал себя несчастным безобразным чудищем? И именно поэтому у тебя было бессчетное количество женщин?

— Ты не так обо мне судишь.

Отем недоверчиво рассмеялась, хотя в глубине души чувствовала, что Брэд всегда будет с ней правдив.

— Да и с тобой мне не очень-то повезло.

«Больше, чем ты думаешь», — хотелось крикнуть Отем. Она готова была отбросить осторожность, поддаться порыву и закрыть глаза на последствия. Ни с одним мужчиной в мире ей так этого не хотелось.

— Ты как-то сказал, что тебе нравятся люди, которые знают, чего хотят. — Она вздернула подбородок. — А я знаю, что ты можешь помешать мне добиться того, к чему я стремлюсь.

— В том-то и проблема, что ты не знаешь. — Брэд положил руки на ее обнаженные плечи.

Отем будто током ударило. Она отшатнулась и чуть не упала, наткнувшись на цветочный горшок.