Онлайн книга «Экспедитор»
|
25 – Какая встреча, сеньор Серхио! Как вам здешние женщины? Хороши, не правда ли? Можно было подумать, что это какой-то мираж. Лагуна, песчаный пляж, пальмы, хижины туземцев и человек, которого я никак не ожидал здесь встретить. Только вот рота солдат, окружившая деревню, никак не походила на плод разыгравшегося воображения. Бежать? Куда? Меня взяли на рассвете, когда собирался с жителями на рыбную ловлю. Едва вышел из хижины, как сбили с ног, связали, и теперь я валялся на берегу, разглядывая человека, которого мечтал придушить. Коррехидора Альвареса Гарса. Слышались женские вопли, детский плач и редкие выстрелы. Солдаты согнали жителей на берег и взяли в кольцо. В первых рядах плененных стоял старейшина. Он даже не обращал внимания на кровь, текущую из разбитой головы. Стоял и прищурившись наблюдал за зверством солдат. Такие дела, приятель… Я посмотрел на Роберто, стоящего рядом с капралом, и все понял. Чего уж тут объяснять? Эх, Роберто… Он даже не посмотрел в мою сторону. Стоял, уткнувшись взглядом в песок, играл скулами и пытался укрыться за солдатскими спинами. Интересно, что ему пообещали за предательство? Я харкнул на песок кровью и поднял голову: – Можно один вопрос, сеньор Гарса? – Конечно! – Он развел руками. – Можешь и не один, а несколько. – Вы просто сама щедрость! – Я сегодня в прекрасном настроении! – Что Роберто получит за свою подлость? – Роберто? – переспросил он и покосился на парня. – Свободу. Наверное. Я подумаю. – Достойная цена за предательство. Хотя… – Что тебя удивляет? – Этот человек, – я кивнул в сторону Роберто, – восемь раз пытался убежать. – Именно поэтому, Серхио, он и принял единственно верное решение. Надо заметить, он сделал это очень вовремя. Иначе бы его просто убили. – Он пришел сам? – Скажем так – я ему предложил сделку. – От которой он не смог отказаться? – Очень точное определение! Ты неглуп, Серхио. – Что вам от меня нужно, сеньор Альварес? – Мы поговорим об этом чуть позже. В Анхело-де-Сорр… К нему подбежал один из капралов и что-то тихо сказал, кивая на туземцев. Коррехидор поморщился, словно сожрал лимон целиком, потом, после небольшой паузы, махнул рукой и отдал приказ… – Сеньор! – дернулся я. – Эти туземцы невиновны! – Заткните ему пасть! Удар! Один из солдат ударил меня прикладом и сбил на землю. Сознания я не потерял, а поэтому мог видеть все, что происходило дальше. Туземцев загнали в хижины, а потом… Сожгли. Вместе с детьми, цеплявшимися за руки своих матерей. Тех, кто пытался выбраться из пламени, продираясь сквозь горящие стены, закалывали штыками. Воняло сгоревшим мясом. Я грыз зубами песок, но запоминал все до мельчайших подробностей. Можете обвинить меня в излишней жестокости повествования, но это не изменит данной истории. Ни на йоту! Поэтому не забывайте о западных просветителях, принесших «свет цивилизации» этим людям. Во всех мирах! Когда все закончилось и крики наконец утихли, ко мне подошел Альварес Гарса. Он прищурился, немного помолчал и ухмыльнулся: – Что ты на меня смотришь, тварь? – Клянусь, я это запомню… У меня очень… Очень хорошая память. Удар! На этот раз он оказался сильнее предыдущего. Я чуть не вырубился. Хотел поднять голову, но в затылок уперся штык. Послышался смешок Альвареса: – Лежи, Серхио! Лежи! Наслаждайся свежим воздухом. Ты его не скоро увидишь… Меня вернули в Анхело-де-Сорр. Всю дорогу, валяясь в трюме небольшой шхуны, мучился множеством вопросов. Зачем я так понадобился Альваресу Гарса, что он перебрался в Южную Америку? Почему Роберто меня предал? Никогда бы не подумал, что человек, так стремившийся на свободу, способен на такую низость. Или наоборот – поэтому и способен, что готов выкупить свою жизнь? Любой ценой. Потом… Потом был карцер. Меня даже не били. Почти не били. По крайней мере, я ни разу не терял сознания от боли. Протащили через плац и бросили в одну из камер. Три шага в длину и два шага в ширину. Миска с водой и три больших сухаря. На неделю. Сухари были такими солеными, что на них выступала соль. Хочешь – ешь и страдай от мучительной жажды. Не хочешь – голодай. Твои проблемы, приятель! Раз в день выволакивали из карцера в узкий коридор, где меня поджидал Альварес Гарса. Ему приносили стул, он садился напротив и пялился на мою тушку. Иногда задавал какие-то вопросы, а иногда, словно испытывая мое терпение, молчал. Курил, сплевывал на пол и молчал. – Чего вам от меня нужно? – хрипел я. Вчера не выдержал и сожрал два сухаря, а сегодня мучился от жажды. Вода закончилась два дня назад. – Разве ты не знаешь? – удивлялся Альварес, отхлебывая из бутылки вино. – Это очень странно… – Я не убивал Линареса. – Черт с ним, с этим антропологом. Жаль, конечно, но меня интересует нечто другое… – Что именно? – Ты не догадываешься? – Н-нет… – Подумай. – Клянусь, я не знаю! – У меня достаточно времени. Гораздо больше, чем у тебя. Я мог бы применить пытки, но это не самый лучший способ добиться правдивых ответов. Люди начинают изворачиваться и лгать в надежде избавиться от страданий, а под конец просто подыхают. Мне твоя смерть невыгодна. – Я н-н-е знаю, чего вы д-добиваетесь, но… – Подумай. Он поднимался и уходил. Меня закрывали в камеру и забывали о моем существовании на целую неделю. Первые две недели я еще помню. Потом дни смешались с ночами, а визиты Альвареса превратились в туманные образы. Вопрос – ответ. Вопрос – ответ. – Куда ты собирался отправиться из Сантьяго-де-Лион? – В-вам н-нужен этот город? – Я попытался засмеяться. – Забирайте! – Ты упрямая тварь, Серхио! Где находится город, который нашел Федерико Линарес?! Ты ведь собирался с ним отправиться в Южную Америку. Куда именно?! – В Сантьяго-де-Лион. – Дальше? – Н-не знаю… – Сука! Куда исчезли бумаги Линареса?! – Я их н-не видел… Меня все-таки избили. Избили и отправили в карцер подыхать. Тюремщик, заявившийся через три дня, был чертовски удивлен, что я еще не сдох. Он так удивился, что принес целое ведро воды и выплеснул на меня. Это было таким счастьем… Я провел в карцере пять месяцев. Однажды вечером, когда каторжане возвращались с работы, меня выпустили. Выволокли и бросили на середину плаца. Думал – сейчас закопают или отправят на корм рыбам. Ошибся. Охранники бросили меня на землю и ушли. Чуть позже подбежал кто-то из каторжан, но лицо было незнакомым. |