Книга Шпаргалка для невест, страница 20 – Салли Лэннинг

— Не понимаю, что тебя так пугает?

Пейдж попыталась стряхнуть его руку. Безуспешно.

— Долго объяснять. Через сорок пять минут мои родители позвонят в дверь — они всегда приходят минута в минуту, так что у меня нет времени на разговоры. — Пейдж схватилась за голову и застонала. — Ужас, стоит им на меня взглянуть, как они сразу поймут, чем я занималась все утро! Как я могла о них забыть?!

— Ты забыла обо всем, потому что мы занимались более важным делом, — серьезно сказал Картер.

Пейдж нечего было возразить, она помнила, что сама бросилась ему на шею.

— Это твоя точка зрения, — пробурчала она.

Картер отпустил ее руку так неожиданно, что Пейдж чуть не упала.

— Так ты хочешь, чтобы я ушел? Прямо сейчас?

— Естественно!

Он помрачнел.

— Не вижу в этом ничего естественного. Мы только что занимались любовью, дважды, если быть точным. А теперь ты хочешь, чтобы я удирал, как нашкодивший подросток. Ты боишься, что родители поймут, что ты была с мужчиной? Почему? Ты же взрослая женщина, сколько тебе лет?

Пейдж в спешке собирала разбросанную одежду.

— Тридцать. Картер, при чем здесь мой возраст? Собирайся быстрее!

— Минуточку.

Картер встал и навис над Пейдж, он был обнажен, но от этого вовсе не казался уязвимым, напротив, он выглядел более внушительно, чем в одежде. Он был мрачен и зол. Взяв Пейдж за плечи, он проскрежетал:

— Мы занимались любовью, черт подери! Не знаю, как для тебя, а для меня это кое-что значит, и я не собираюсь просто так уйти и сделать вид, будто ничего не было. Завтра вечером мы должны увидеться. Можем встретиться в парке или в кафе, мне все равно где, место можешь назвать сама, но мы должны встретиться. И нам нужно поговорить. Ты мне расскажешь, почему у тебя никогда не было ничего серьезного ни с одним мужчиной, и какое отношение имеют к этому твои родители. Ты все поняла?

— Это твои планы, ты не поинтересовался моими.

— Что бы ты ни запланировала на завтрашний вечер, отмени, — отрезал Картер.

Он повернулся к Пейдж спиной и стал неторопливо подбирать с пола свою одежду. Пейдж поспешно отвела взгляд от его фигуры. Что со мной творится, в панике думала она, может, я превращаюсь в сексуальную маньячку?

— Я… я думаю, что нам больше не стоит встречаться.

Картер, застегивавший ремень брюк, замер.

— Что ты сказала? Повтори.

— Ты слышал.

— То есть мы с тобой только что были так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина, а теперь ты предлагаешь мне исчезнуть из твоей жизни?

Пейдж вдруг стало холодно. Она обхватила себя руками и тихо сказала:

— Да, именно это я и имею в виду.

Картер ни на секунду не отрывал взгляда от ее лица.

— А тебе не приходило в голову, что такое решение должны принимать двое?

В его голосе было столько едкого сарказма, что Пейдж поморщилась.

— Ты не понимаешь, дело как раз в том, что я не хочу быть частью пары.

— Как ты можешь говорить так хладнокровно!

Сам Картер был далек от хладнокровия. Пейдж вдруг вспомнила выражение его лица в момент оргазма, но она прогнала этот образ и закричала:

— Я пытаюсь уберечь и себя, и тебя от будущего разочарования!

Картер язвительно усмехнулся.

— Спасибо, но я как-нибудь сам о себе позабочусь. Ты обманываешь себя, на самом деле тебе нужны гарантии, но неужели ты еще не поняла, что их просто не может быть?

— Я не стремлюсь к длительным отношениям с тобой, так зачем нам встречаться еще раз? — упорствовала Пейдж. — Ничем хорошим это не кончится, мы только будем страдать, оба.

Картер покачал головой.

— Я тебя не понимаю. Почему ты боишься показать меня своим родителям? Что с ними не так?

— Все замечательно, если вкратце — их можно было бы использовать в качестве иллюстрации к рекламе одинокого образа жизни! — вспылила Пейдж. — Картер, я знаю, что говорю, нам не стоит больше видеться.

Картер застегнул рубашку и снова посмотрел Пейдж в глаза.

— Ты осознаешь, что лишаешь себя шанса влюбиться, выйти замуж, стать матерью?

Пейдж фыркнула.

— Помнится, ты заявлял, что ты сам по себе и твой принцип — никому не принадлежать.

— Возможно, я изменился.

Пейдж поняла, что пора положить конец бесплодному спору.

— В таком случае это твоя проблема. Для нас обоих было бы лучше, если бы мы сегодня вообще не встречались. Зря я впустила тебя в квартиру, я совершила большую ошибку.

— Я пережил самые острые ощущения в своей жизни, а ты хочешь меня уверить, что все это было ошибкой?

Пейдж готова была расплакаться от отчаяния и бессилия, но ей хватило сил сдержаться.

— Я больше так не могу. Уходи, Картер, оставь меня в покое. Это все, о чем я тебя прошу.

Ни слова не говоря, Картер вышел из спальни, снял с вешалки плащ, потом хлопнула входная дверь и стало тихо.

Пейдж достала из шкафа юбку и блузку, руки у нее снова дрожали. Она твердила себе, что поступила правильно, но ей хотелось броситься на кровать, уткнуться лицом в подушку и заплакать. Всего за какие-то пять минут блаженство, которое она испытала в объятиях Картера, сменилось беспросветным отчаянием. А то, что она действительно испытала блаженство, Пейдж даже не пыталась отрицать. Занимаясь любовью с Картером, она, пожалуй, впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему живой, цельной, словно в ее жизни всегда чего-то недоставало и Картер восполнил этот недостаток.

Всхлипнув от отчаяния, Пейдж бросилась в ванную и включила душ. Десять минут спустя, приведя себя в относительно приличный вид, она уже спешила в кухню. Испечь пирог она уже точно не успевала, к счастью, черничный пудинг Пейдж приготовила заранее. Это было еще утром, до того, как ее жизнь необратимо изменилась.

К тому времени, когда в дверь позвонили, Пейдж успела отварить спагетти, заправить их соусом и сервировать стол. Ей пришлось срочно сделать и еще кое-что: выбросить в мусорное ведро цветы, которые принес Картер. К приему родителей все было готово. Пейдж глубоко вздохнула и пошла открывать.

— Мама, папа, здравствуйте!

Пейдж подставила щеку для поцелуя — родители никогда ее не обнимали.

— Здравствуй, дорогая, — сказала мать. — У тебя красные щеки, ты не заболела?

— Конечно нет! — ответил за Пейдж отец. — Она вся в меня, никогда не болеет. Правда, дочка?

Это была слабо замаскированная шпилька в адрес Ирен Кенсли, в истории болезни которой числился целый список недугов, причем многие были подлинными. Весной у нее был сердечный приступ, по счастью, не тяжелый, но Пейдж при каждом удобном случае поощряла мать больше двигаться и есть малокалорийную пищу. Ирен, пропустив реплику Майлса мимо ушей, сняла мокрый плащ.