Онлайн книга «Раздвоение чувств»
|
— А я-то делал ставку на этого паренька из Техаса. Мне казалось, что ты оценишь его простодушную преданность. Что тебя так зацепило в Дэвиде? Всего лишь то, что он такой красавчик? Как же мало вам надо… Он процедил это с презрением, и я подумала, что действительно заслужила его. Своей беспробудной глупостью. Своей болтливостью. Своим неумением возненавидеть Дэвида даже сейчас. — Прошу! Том уже взял себя в руки и сделал галантный жест, пропуская меня вперед. Пристроившись сзади, он ворковал, пока мы поднимались по лестнице: — А как все хорошо у нас начиналось! Любимое папочкино место, уединение на фоне природы… Идиллия да и только. Пастораль. Почему ты не рассказала мне тогда, где прячешь свою главную тайну? И не болело бы сейчас так, как болит. Ведь болит? — Что ты об этом знаешь! Это были мои первые слова после крушения мира, и я пожалела, что произнесла их. От подступивших слез у меня засаднило в горле так, что захотелось завопить, зарыдать в голос. Но наш дом был не настолько велик, Дэвид услышал бы… Ему не нужно было знать, каково мне сейчас. Я должна была загнать свое горе внутрь до того момента, когда останусь в доме одна. — Я знаю, — негромко отозвался Том. — Хотя тебе, наверное, трудно поверить, что во мне есть что-то человеческое. Но я позволю тебе кое-что узнать о себе… Это будет компенсацией за доставленные тебе страдания. Может, тебе скорее полегчает, если ты будешь вспоминать, что я тоже достаточно настрадался из-за твоего отца. Я резко обернулась: — Неправда! Он никому не причинял зла. Он был очень добрым человеком. Том согласно вскинул руки: — Не спорю. Я имел в виду, что он косвенно был причастен к этим моим страданиям, — он снова ухмыльнулся, потом усмешка ушла куда-то вбок. — Видишь ли… Джун… Она ведь… Я догадалась: — Не сестра тебе? Но ведь вы похожи! Я сразу подумала, что ты кого-то мне напоминаешь. Господи, почему же я не догадалась… Но он возразил: — Нет, она мне сестра. Только сводная. Значит, не совсем родная. Только по отцу. Мы и познакомились-то не так давно. И я не могу любить ее, как родную. — Это же кровосмешение! — И не любить тоже не могу… — Очень трогательно, — буркнула я. — Может, всплакнем друг у друга на плече? — Не стоит, — отозвался он сухо. Неужели надеялся, что я проникнусь сочувствием к нему? В эти минуты он и впрямь показался мне простодушным парнем из Техаса. Том ввел меня в комнату, где ждала Джун. И я сразу увидела валявшуюся на полу разоренную кормушку, в которой больше не было письма. Дэвид держал его в вытянутой руке, словно боялся, что на него брызнет кислотой. На лице у него застыло какое-то брезгливое выражение. Даже Том удивился: — Быстро ты! Джун нетерпеливо заглянула Дэвиду через плечо: — Ну? Это то самое? — Судя по всему… Но его должна проверить какая-нибудь экспертиза. — Это уж точно. Забыв обо мне, Том занялся изучением письма: — Почерк, вроде, похож… Я видел снимки других писем Ван Гога. Джун насмешливо уточнила: — Готовился, я смотрю. Искоса глянув на меня (поверенную в его душевных делах!), Том коротко отозвался: — А как же. Она перехватила его взгляд: — Вы уже посвятили Эшли? Том спросил с явным вызовом: — Почему бы и нет? Она не представляет опасности. Ей, кстати, и доказать-то нечем, что у нее было это письмо. Только ее отец и знал об этом. И почему самые необходимые люди уходят так рано? — Как ты прав, Том, — отвернувшись от Дэвида, отозвалась она сухо. — Самые необходимые всегда уходят рано. Единственные. — А, ты о Джеффри? — сообразил он. — Извини, Джун. Я как-то подзабыл, что могу задеть и твои чувства. Так он был для тебя единственным? Она добавила, удивив меня: — И остается. Я встретилась с взглядом Тома, и он сказал, опять обращаясь ко мне: — Твой старик и вправду был замечательным писателем. Я нисколько не лукавил, Эшли, я — его поклонник. На самом деле, я и те три книги его тоже читал. Это я соврал. Я отвернулась. Мне было тошно поддерживать этот абсурдный разговор. — Дай-ка посмотреть, Дэвид, — забрав письмо, Джун, разглядывая, отошла с ним к окну. Будто бы не обращая на нее внимания, Том весело сказал, поддев ногой разбитую кормушку: — Вот только талант был довольно однобоким у твоего единственного. Джун подняла голову: — Это еще что значит? — А то и значит, что писал-то он здорово, а ездить с подрезанными тормозами не умел. — Что?! — закричали мы с Джун одновременно. Том всплеснул руками: — Какое единение! Наконец-то мачеха и падчерица слились в… Не дав договорить, я бросилась к нему, испытывая одно лишь желание: разбить в кровь эту ухмыляющуюся физиономию, вцепиться обеими руками в шею и душить его, душить до тех пор… Том отшвырнул меня одним ударом, и я укатилась Джун под ноги. — Не смей ее трогать! — выкрикнул Дэвид. — Мы договаривались: она не пострадает! Подскочив, он попытался помочь мне подняться, но я оттолкнула его руку. И опять едва удержалась, чтобы не зареветь в голос. Не только из-за отца, но и из-за того, что Дэвид продолжал делать вид, будто ему не безразлично, что со мной происходит. Как он мог так поступить со мной?! Так обмануть меня… Ради каких-то паршивых денег… Потоптавшись рядом, Дэвид виновато вздохнул, отошел к двери, словно уже собрался уходить, и оперся на нее спиной. Том спокойно пояснил: — Это была самозащита. Ты же видел, как она на меня набросилась. Задушить могла. Над моей головой Джун проговорила: — Так это твоих рук дело? Голос у нее звенел от ненависти. Даже со мной она никогда так не разговаривала. Том театрально раскланялся: — Признаю, госпожа судья! Виновен, виновен! И в том, и в этом. Все беру на себя. Тем более, ничего мне за это не будет! Ты ведь не сдашь меня, детка? — Не сдам, — согласилась она. Я попыталась подняться, чтобы не валяться у нее в ногах. Тем более, Том, кажется, больше не угрожал мне. Но Джун резко толкнула меня ногой: — Лежать! Дэвид вдруг выпрямился: — Ого! — Ты что, детка?! — испуганно выкрикнул Том. |