Онлайн книга «Проклятие семьи Грин»
|
Вэнс наклонился вперед и решительно стукнул рукой по столу. – Вот что постоянно ускользало от меня! Энергия жизни! За этими преступлениями – огромная, гибкая, самоуверенная энергия жизни: крайняя жестокость в сочетании с отвагой и дерзостью, неустрашимый и безрассудный эгоизм, непоколебимая вера в собственные силы. Признаки молодости с ее амбициями и предприимчивостью, которая не задумывается о цене и опасности… Нет. Куда уж Спроуту… Моран беспокойно пошевелился в кресле и повернулся к сержанту. – Кого вы послали в Атлантик-Сити следить за Сибеллой? – Гилфойла и Мэллори, двух наших лучших ребят. – Хис улыбнулся с жестоким удовлетворением. – Никуда она не денется. И ничего такого не выкинет [88]. – А доктора Вонблона вы, случайно, своим вниманием не охватили? – небрежно спросил Вэнс. Хис снова ответил лукавой улыбкой. – За ним «хвост» со дня смерти Рекса. Вэнс посмотрел на него с восхищением. – Я определенно становлюсь вашим поклонником, сержант, – вполне искренне, несмотря на шутливый тон, сказал он. О’Брайен задумчиво склонился над столом, стряхнул пепел с сигары и перевел угрюмый взгляд на окружного прокурора. – А что вы наплели газетам, мистер Маркхэм? Вы намекали, что старуха сама приняла стрихнин. Это утка, или на самом деле есть какие-то доказательства? – Боюсь, никаких, инспектор, – ответил Маркхэм с искренним сожалением. – Эта теория никак не согласуется с отравлением Ады, да и со всеми остальными фактами, если на то пошло. – А я вот не уверен. Моран сказал, что вы подозревали старую даму в симуляции паралича. – О’Брайен пошевелился и вытянул в сторону Маркхэма короткий толстый палец. – А что, если она убила троих детей, украла две дозы яда, для двух остающихся в живых дочерей, затем дала младшей морфий, и оставалась всего одна доза… – Он замолчал и многозначительно прищурился. – Понимаю, – сказал Маркхэм. – То есть она не рассчитывала, что под рукой окажется врач и спасет Аду, и, потерпев неудачу, решила, что игра окончена, и сама приняла стрихнин. – Вот именно! – О’Брайен стукнул кулаком по столу. – Вполне логично. И главное, это значит, что дело раскрыто, понимаете? – Теория, безусловно, логичная, – тихо протянул в ответ Вэнс. – И все же факты укладываются в нее слишком хорошо. Этакая идеальная версия, которая сразу приходит на ум, словно ее подготовили специально для нас. Мне представляется, что кто-то хочет убедить следствие в этой логичной и разумной теории. Вообще-то, инспектор, миссис Грин была, может, и жестокой, но отнюдь не склонной к суициду. Пока Вэнс говорил, Хис вышел из комнаты. Несколько минут спустя он вернулся и прервал пространную сердитую речь О’Брайена в защиту версии самоубийства. – Спорить больше не о чем. Я только что говорил по телефону с доктором Доремусом. Он закончил вскрытие: мышцы старой дамы совершенно иссохли и одряхлели, у нее не было ни малейшего шанса даже пошевелить ногами, не то что ходить на них. Первым оправился от изумления Моран. – Господи боже! Кого же тогда видела в передней Ада? – В том-то и вопрос! – быстро сказал Вэнс, сдерживая растущее возбуждение. – Если б только знать! Человек, который ночь за ночью читал при свечах в библиотеке странные книги, – ключ к разгадке. Даже если он не убийца… – Но Ада была так уверена, – возразил Маркхэм растерянно. – Вряд ли в данных обстоятельствах можно ее винить, – ответил Вэнс. – Это дитя пережило кошмар, и ее состояние не вполне нормально. Кроме того, она, возможно, подозревала свою мать. И если так, то совершенно естественно, что она приняла таинственную фигуру в темной передней за объект своего страха. Весьма часто человек под влиянием испуга искажает реальность, проецируя на нее доминирующий умственный образ. – Хотите сказать, – спросил Хис, – что она видела кого-то еще и вообразила, будто это ее мать, потому что много думала о старухе? – Вполне возможно. – А как же восточная шаль? – возразил Маркхэм. – Ада могла обознаться, но она абсолютно уверена, что видела именно эту шаль. Вэнс озадаченно кивнул. – Хороший аргумент. Надеюсь, он станет нитью Ариадны, которая выведет нас из критского лабиринта. Про шаль нужно разузнать подробнее. Хис тем временем достал блокнот и с хмурой сосредоточенностью листал страницы. – И не забывайте, мистер Вэнс, – произнес он, не глядя, – про диаграмму, которую Ада нашла в передней у двери библиотеки. Возможно, человек в шали ее обронил и пришел искать, а Ада его спугнула. – Но тот, кто убил Рекса, – заметил Маркхэм, – забрал и конверт, и, следовательно, у него больше нет причин беспокоиться. – Наверное, так, – нехотя признал Хис. – Рассуждать об этом нет смысла, – заметил Вэнс. – Дело слишком сложное, чтобы его можно было распутать, ковыряясь в деталях. Мы должны по возможности установить, кого в ту ночь видела Ада. Тогда перед нами откроется ключевая линия расследования. – А как мы это выясним, – вмешался О’Брайен, – если Ада единственная, кто видел ту женщину в шали миссис Грин? – Вы сами ответили на вопрос, инспектор. Нужно поговорить с Адой и попытаться нейтрализовать действие ее страхов. Когда мы объясним, что это не могла быть ее мать, девушка, возможно, что-то вспомнит. На том и порешили. Когда совещание закончилось, О’Брайен уехал, а мы поужинали в клубе и в половине девятого отправились в особняк. Ада и кухарка были одни в гостиной. Девушка сидела у камина с перевернутыми обложкой вверх «Сказками братьев Гримм» на коленях, а миссис Маннхайм с ворохом штопки помещалась на стуле у двери. Любопытное зрелище, если учесть строгое соблюдение приличий в доме, и я невольно задумался о том, как страх и несчастья неизбежно стирают социальные различия. Когда мы вошли, миссис Маннхайм встала и, взяв шитье, хотела уйти. Но Вэнс сделал ей знак остаться, и она без единого звука села. – Мы снова беспокоим вас, Ада, – начал Вэнс. – Однако вы практически единственная, кто способен нам помочь. – Он ободряюще улыбнулся и мягко продолжил: – Давайте поговорим о том, что вы рассказали нам позавчера вечером… Она широко открыла глаза и молча ждала в каком-то испуге. – Вы думаете, что видели мать… – Но я и видела, видела! Вэнс покачал головой. – Нет, ваша мать не могла ходить, Ада. Миссис Грин на самом деле была парализована и беспомощна. – Тогда… я не понимаю. – В голосе девушки звучало не просто замешательство, а ужас и тревога, как бывает, когда в голову приходит страшная мысль. – Я слышала, как доктор Вонблон говорил маме, что сегодня утром приведет специалиста, чтобы ее осмотреть. Но ночью она умерла. Так откуда вы знаете? Нет, вы ошиблись. Я видела ее. Я знаю, что я ее видела. |