Онлайн книга «Только ты»
|
– Так… давай, садись сюда, – Маша усадила майора в старое, но удобное кресло и принялась колдовать: развела краску, намазала его лицо вокруг бровей каким-то кремом, заодно отметила, что губы у друга обветренные ну просто до неприличия. – Сиди спокойно… не съем… я тебя сейчас сначала скрабом, а потом своим бальзамом намажу… да не облизывайся ты! – А чего оно так пахнет? – А это я когда кофе пью, гущу не выбрасываю, скраб на ней делаю… натуральный… так, глаза закрывай… Косметические манипуляции настолько расслабили майора, что он с удовольствием закрыл глаза, глубоко вдохнул, и… голос подруги стал доноситься до него все глуше, тише… – Сиди так пятнадцать минут… а я пожрать сбегаю, понял? Вот тебе часы, смотри… Потом ватой сначала снимешь все, а после умоешься. Игорь, ты спишь, что ли? – Нет… не сплю… – с трудом разлепляя веки, заявил он. – Смотри: как будет без четверти, все смоешь! – Да понял я… – А я на обед… не забудь – сначала ватой, а умываться только потом… а то по всему лицу развезешь и в глаза попадет! Он взглянул на часы – до положенного времени было еще очень долго… целых пятнадцать минут… Ночью они с Лилькой, пользуясь тем, что Кирюха крепко спала в своей отгороженной ширмой кроватке, упоительно, нежно и долго занимались любовью, а потом разговаривали… разговаривали… до самого утра. Впервые ему было не только хорошо с женщиной в постели, но и интересно потом. Они говорили и говорили… о своем детстве, о смешных эпизодах по работе, и, поскольку рассказчик он был хоть куда, она то и дело прыскала, зажимая рот подушкой и боясь разбудить дочь. От этого он еще больше воодушевлялся и из кожи лез, чтобы она еще смеялась, и смотрела на него, и восторгалась им… А еще ему нравилась ее ребячливость, острый язык, а также замечательная способность сопереживать, проникать прямо в самую суть вещей, угадывать его настроение, вовремя и ненавязчиво вставлять нужное слово… – Игорь!!! Проснись! Ты полтора часа уже сидишь! Он сразу не смог понять, где находится, кто это так трясет его и кричит. – А… Маш… – Быстро! Смываем! Черт… засохло все! Сюда иди! Одним движением, как рыбак, подсекающий крупный улов, подруга подтащила его к умывальнику и принялась оттирать краску. Сначала она плескала ему в лицо теплой водой, потом холодной, и от этого он проснулся окончательно. – Мылом… мылом давай! – Пусти… черт возьми… как же это я задремал? Мне ж в адрес надо срочно! Вытереться дай! Промокнув лицо полотенцем, он прогреб пятерней намокшие волосы и тут только заметил, что у Машки какое-то странное выражение лица. – Машунь, ты чего такая смурная? Случилось чего? – Случилось. Стой, не ходи никуда, – эксперт поймала его за рукав. – Маш, мне давно ехать было… – он осекся, потому что Камышева молча подсунула ему зеркало. Такого он не видел никогда. Вместо своей родной, привычной физиономии он узрел что-то такое… странное… несуразное… Над озадаченными голубыми глазами клубилось нечто темно-коричневое… почти черное… с блеском… здоровенное… он и не знал, что у него такие огромные и густые брови! Пока они были белесыми, это не было так заметно! – Господи… – прохрипел он. – Как… как я теперь?!.. Маш, что теперь делать, а?! Эксперт Камышева была поражена и расстроена произошедшей переменой во внешности друга не меньше, но она была стойкой женщиной и привыкла держать удар. – Так… сейчас попробуем их немного протравить… у меня здесь где-то «Блондоран» завалялся… – Машка, как же я в таком виде отсюда выйду?! – Игорь буквально рухнул в кресло. – Я ж… меня ж… – Спокойно!.. – Пока эксперт размешивала новую порцию краски, ее руки заметно дрожали. – Сейчас… это такая зараза – ядерная бомба просто… сейчас весь цвет съест… – Давай быстрее! Меня люди ждут! – Сам виноват! – подруга, похоже, уже пришла в себя. – Я тебе что сказала? Смыть через пятнадцать минут! А ты что? Заснул! Она раздраженно принялась наляпывать ему на лицо какую-то отвратительно пахнущую мерзость да еще и покрикивала: – Спокойно сиди! Чего ты вертишься! – Да воняет же… – А ты чего хотел? Чтоб майскими фиалками пахло? – Щиплется! – Терпи! – А долго держать? – Полчаса, не меньше! – рявкнула Камышева, подбирая ватой потеки краски. – Дай хоть в отдел позвоню… В этот раз он сидел как на иголках, то и дело поглядывая на циферблат. Брови щипало, подтекала гнусно пахнущая тухлыми яйцами жижа, и он весь извелся, пока эти чертовы полчаса не закончились. Не дожидаясь Машки, он ринулся к умывальнику, долго тер и мылил брови, но когда, схватив зеркало, посмотрелся в него, из груди его вырвался мучительный стон: – О-о-о-о-о!!! Маша!! – завопил он в приоткрытую щель на весь экспертный отдел. – Ма-а-аша!!! – Иду! – шикнула Камышева, мощной грудью вдвигая его обратно в подсобку. – Чего ты разорался? Он приподнял полотенце, которым прикрывал лицо, чтобы не дай бог никто не увидел результатов их совместной деятельности. – Мама рудная… – только и вымолвила она. Брови у майора уже не были темно-каштанового цвета с блеском. Но и прежний колер к ним не вернулся. Теперь они были рыжими, и не просто рыжими, а прямо-таки неприлично яркого оранжевого цвета. Под воздействием обесцвечивающего вещества кожа вокруг них также приобрела нездоровый багровый оттенок. – Ну? – тяжело дыша, спросил зашедший к подруге в нелегкий час опер. – И что теперь? – … – Маш, не молчи… давай, делай что-нибудь! Я уже и телефон выключил… а выходить отсюда все равно придется! – Ну… обратно можно перекрасить… – Нет! – выкрикнул Лысенко и инстинктивно загородился ладонью. – Краситься больше не дам! – И чего? Вот такого помаранчевого цвета будешь ходить? А сейчас на ковер выходит наш клоун Вася! – Не знаю… – угрюмо буркнул он. Камышева осторожно потрогала пострадавшего, отчего он буквально зашипел: – Больно же! – Давай в русый, – решительно сказала она. – Сиди здесь, а я сбегаю краску куплю. – Да куда я теперь денусь… – Лысенко обреченно махнул рукой. * * * – Да че… конечно, он предложил! Я ж вам говорил уже! – А вот ваши собственные показания, где вы утверждаете, что Зозуля только согласился с вашим предложением перевезти труп Лапченко. – Где?! – выпучил глаза бывший рядовой состав Костюченко. – Подпись ваша, Виталий Михалыч? – устало спросила следователь. |