Книга Корабль мечты, страница 70 – Лука Ди Фульвио

– Вечно попадаешься на всякое дерьмо.

– Нет, правда, Бенедетта… Прости меня, – повторил Меркурио.

Она поняла, что больше не сможет сдерживать слезы. Подойдя к миске с водой, девушка сделала вид, будто умывается.

– Я видел Цольфо. – Меркурио поспешно сменил тему.

– Где? – Вытирая лицо, Бенедетта повернулась к нему.

Медный локон упал ей на лоб. «Какая же она красавица», – подумалось Меркурио.

– Вскоре у тебя будет полно поклонников, – сказал он.

– Ой, иди ты в жопу! – вскинулась Бенедетта. – К чертовой матери иди, Меркурио!

– Да что я такого сказал?

Девушка промолчала. «Он никогда не сможет воспринимать меня как женщину, – подумала она. – Даже если бы я встала перед ним голой».

У нее кольнуло в сердце.

– Так и что? Где ты видел этого дуралея?

– Он живет с тем пришибленным монахом на первом этаже дома на Калле-дель-Стурион, за Руга-Веккья-Сан-Джованни…

– Правда?

– Я видел его по дороге сюда. А знаешь, кто пришел к нему в гости?

– Кто? – Бенедетте было нелегко общаться с ним, точно ничего не случилось.

– Патриций…

И вновь девушку покоробило. Неприятный холодок побежал у нее по спине. Бенедетте вспомнилась ее мать. И она вновь почувствовала себя грязной.

– Этот сумасшедший патриций… Не помню, как его зовут…

– Контарини, – прошептала Бенедетта.

– Да, точно, Контарини.

– Ринальдо Контарини. – Она отвернулась, подошла к сундуку, стоявшему на полу, и, достав оттуда длинную шпильку, собрала волосы в узел.

– Они что-то затевают, – рассказывал Меркурио, не заметив волнения Бенедетты. – У патриция в руках был какой-то документ. А еще они говорили о том, что евреи все это заслужили, хотя я и не понял, о чем идет речь. Монах был в восторге, а горбун сказал, мол, и дальше будет помогать ему. Неприятная они парочка. Эти двое кого хочешь напугать могут.

– Где ты был все это время? – вдруг спросила Бенедетта.

– За городом.

– Где?

– Почему ты спрашиваешь?

– Мы раньше всегда были вместе.

– Ты это уже говорила.

– Иди в жопу, Меркурио.

– Это ты тоже говорила.

– Мы с тобой вместе.

– И что это значит? – Внезапно Меркурио почувствовал себя очень неловко.

– Спокойно, дурачок. – Бенедетта вновь и вновь гнала от себя мысли о том, что Меркурио отверг ее. – Мы пара мошенников. Ты забыл?

– Нет…

– Поэтому мы должны оставаться вместе. Куда ты, туда и я.

– Тебе нельзя туда, где я сейчас живу, – возразил Меркурио.

– Это почему еще?

У Меркурио раньше не было никого такого, как Анна.

– Потому что! – Он тут же пожалел, что ответил ей так грубо, и потому добавил: – Но я каждый день приплываю в Венецию, и мы можем…

– Да-да, я слышала, что какой-то идиот повсюду разыскивает Доннолу и всех уже достал своими расспросами. – Бенедетта понимала, что ей лучше остановиться, но ничего не могла с собой поделать. – Почему ты его ищешь? – Она перешла на крик.

– Просто так… – уклончиво ответил Меркурио. – Послушай, Бенедетта… Я пытаюсь изменить мою жизнь… По крайней мере, я так думаю… Ну, не прямо вот так резко, но все же. А ты не думала?

– О чем? – осторожно осведомилась она, успокаиваясь.

– О том, чтобы изменить свою жизнь.

– Я изменила свою жизнь. Раньше я была в Риме, теперь – здесь, в Венеции. Раньше я отдавала все деньги этому мерзавцу Скаваморто и жила в доме, где похотливые козлы постоянно лапали меня за задницу, а теперь я живу в этой грязной дыре с придурком, который боится даже на мои сиськи взглянуть… – Она осеклась. – Это я пошутила. – Девушка покраснела. – Ну, про сиськи пошутила.

Меркурио достал из кармана кошель с золотыми монетами, оставшимися с их первого совместного дела. Отсчитав долю Бенедетты, он отдал ей деньги.

– Ты меня бросаешь? – кокетливо вздернула носик Бенедетта, но было слышно, как дрожит ее голос. – Я же пошутила, ну, про сиськи…

– Я хочу отдать тебе твою долю.

– Ты меня бросаешь? – повторила она.

– Нет. Мы будем и дальше работать вместе. – Меркурио смотрел ей в глаза, прекрасно зная, что лжет. – По крайней мере, я надеюсь на это. Но мне нужно изменить мою жизнь… Мне нужна цель.

– Опять ты об этой ерунде? Да что с вами всеми такое?! Цольфо с этим монахом, ты с этой придурошной старухой…

– Не называй ее так! – взвился Меркурио.

– Ты живешь у нее?

– Тебя это не касается.

– Значит, у нее.

– Тебя это не касается, Бенедетта.

– А если я тоже захочу снимать у нее комнату?

Меркурио испуганно уставился на нее.

– Вот только кто захочет там жить? – рассмеялась девушка. – Не бойся, дурачок, – с деланым весельем заявила она. – По крайней мере, теперь я знаю, где ты прячешься.

Меркурио смерил ее испытующим взглядом.

– Мне пора, – наконец сообщил он.

Распахнув дверь, юноша пошел вниз по лестнице. На душе у него кошки скребли. Он не знал, как вести себя с Бенедеттой. Может быть, и правда стоило пригласить ее к Анне дель Меркато? Но Меркурио не мог заставить себя пойти на это. Анна принадлежала только ему, и он ни с кем не желал ее делить. Мучаясь от угрызений совести, юноша прошел через зловонный зал таверны на первом этаже и вышел из дома, не оглядываясь.

Впереди в переулке Меркурио заметил какого-то пьяного. Шатаясь, мужчина неуверенной походкой продвигался вперед, хватаясь за засоленные от морского воздуха стены домов. Двое аристократов, проходя мимо, удостоили пьяницу презрительными взглядами.

Исаак поклонился.

– Вам нужны мои услуги, благородные господа? – Язык у него заплетался. – Я врач. И моя карьера врача началась как нельзя лучше. Я убил свою жену. А потом убил шлюху капитана Ланцафама. Поэтому, если вы хотите избавиться от своей супруги, вам непременно стоит обратиться ко мне. – Доктор расхохотался, попытался поклониться, но оступился и упал лицом в грязь. Я Dottor Ammazzadonne, женоубийца, к вашим услугам, – заорал он.

Аристократы поспешили убраться подобру-поздорову.

И только тогда Меркурио его узнал.

– Доктор!

Взгляд Исаака помутился от выпитого. Врач впал в отчаяние, чувствуя свою вину за смерть Марианны, возлюбленной Ланцафама. Исаак уже не помнил, сколько бутылок он выпил вместе с капитаном. Не помнил, как бросался Ланцафаму на шею и в слезах рассказывал о смерти Хавы, говоря, что сам убил ее. Не помнил, как капитан провел его до двери. Не помнил, как оступился на лестнице и кубарем покатился вниз, отчего у него теперь кровила губа, болела рука, а штаны порвались на коленях и заду. Помнил он только одно – как наткнулся на испуганный взгляд Джудитты, и этот взгляд опалил его. Исаак оттолкнул Доннолу – тот пытался задержать доктора – и помчался прочь, снедаемый чувством стыда за то, что дочь увидела его в таком состоянии.