Книга За десять минут, страница 26 – Кьяра Гамберале

– Апельсины, морковь и имбирь.

– Я перешел на новый тариф Tim: десять евро, четыреста минут разговоров, тысяча СМС, два гигабайта трафика Интернет.

– Я обожаю Белен Родригес ^[16] – красивая, шикарно танцует. Представляешь, она ходит без трусов – так сказала Эмма.

– Настоящая стерва.

– А мне она кажется симпатичной.

– Ты читал газету «Республика»? Служащие «Apple» говорят, что Стив Джобс – фашист.

– Так оно и есть. Раньше, путешествуя в поезде, мы разговаривали с попутчиками, заводили знакомства и дружбу. А теперь все ездят, уткнувшись в iPad, не замечая, что происходит рядом.

– Какого черта ты меня достаешь? – слышу крик среди монотонной предпраздничной болтовни горожан. – Чего ты еще хочешь? Обезьяны на твоей пальме все те же, черт побери!

Этот резкий возглас с такой силой ударил мне по барабанным перепонкам, что пришлось снять наушники. Оглядываюсь, вижу Сумасшедшую: так с легкой руки Кристины из салона красоты назвали эту эксцентричную личность, известную абсолютно всем жителям нашего квартала. Кристина мне рассказала историю Сумасшедшей. Она родом из очень богатой и знатной семьи. Но однажды она послала к черту все на свете: родовой герб, виллы и дорогие машины, мужа и даже дочь – и начала бродяжничать. С недавних пор она поселилась в нашем квартале. Она бродит по улицам в голубом поношенном кардигане и разговаривает сама с собой.

Я ее и раньше встречала и каждый раз, когда она мне попадалась по дороге, испытывала неловкое состояние на грани душевного смятения: ее глубокий, пронизывающий взгляд как будто выворачивал меня наизнанку, извлекая наружу все мои самые сокровенные и самые срамные мысли. «Как давно вы не занимаетесь любовью со своим мужем? – казалось, спрашивала она. – Как давно вы не выходите вместе поужинать в ресторан? Как давно он не спрашивает у тебя, как дела? Как давно ты не спрашиваешь у него, как дела?» Ее взгляд, сверлящий и всевидящий, как будто спрашивал: «Дождалась? Сбежал муж? Я же тебя предупреждала? Я все предвидела!»

Вот и сейчас она сидит на каменных ступеньках, ведущих в неприметную церковь, что притаилась между стен двух зданий, и разговаривает сама с собой:

– Если ты не Франческо Де Грегори ^[17], значит, ты не Франческо Де Грегори! А если бы ты стал Франческо Де Грегори, ты бы не был Франческо Де Грегори! Все! Капут! Франческо Де Грегори forever! Ты доволен? Бедный бегемотик! Будешь ли ты стоять перед входом в зоопарк или позади него, ты все равно перегородишь мне путь. Уберись с дороги! Зайди или выйди!

Она продолжает повторять эти, на первый взгляд, бессмысленные слова, но именно они за семь минут прослушивания чужих разговоров тронули мою душу.

Люди! Человечество! О чем вы говорите? Ваши комментарии к шоу Барбары Д’Урсо и знаменитому гостю ее программы Берлускони взлетают и лопаются в воздухе, как мыльные пузыри. Ваши абсурдные замечания о том, как одевается Белен и что делал Стив Джобс, взлетают и исчезают за горизонтом, как небесные фонарики. Реальность остается реальностью, и она вращается вокруг тарифов Tim. Я бы все отдала, чтобы реальность не просочилась в наш мир, в нашу жизнь, мою и Моего Мужа.

Ты пойдешь на почту? Нет, иди ты.

Если бы ты мне помогал, к нам приходила бы домработница один раз в неделю вместо двух, ведь так?

Ты выбросила мои любимые туфли, проклятие! Да, они были старыми, но я их так любил.

Твоя мать не учила тебя вынимать белье из стиральной машины?

А твоя мать не научила тебя не капать на мозги?

Козел!

Дура!

Пошла в задницу!

Пошел на х…!

Я бы сделала все, чтобы не впустить реальность в нашу жизнь, но где-то я отвлеклась и прозевала. Она оказалась сильнее нас. Она все-таки просочилась в нашу жизнь и отравила ее.

«Почему ты мне не отвечаешь?» – написал Мой Муж сегодня ночью после сотни безответных звонков за последние два дня.

«Потому что ты не Франческо Де Грегори! А если бы ты стал Франческо Де Грегори, ты бы не был Франческо Де Грегори! Все! Капут!» – пишу ему в ответ.

«То есть?!» – приходит вдогонку вопрос.

«То есть выбирай – заходи или выходи, только не загораживай мне проход».

– Но iPad очень удобен.

– Сколько у тебя фолловеров?

– Свежевыжатый сок из моркови и апельсин, без имбиря.

– У меня почти две тысячи.

Со всех сторон доносятся безликие голоса.

«Ты не знаешь, Де Грегори из Финляндии? А может, из Сибири? Как думаешь?»

24 декабря, понедельник рассвет 7:36 – закат 16:44

Я и Ато отправились на вокзал, чтобы проводить уезжающего Родриго и встретить приезжающего Джанпьетро.

Потому что.

Завтра.

Рождество.

Даже несмотря на то, что последние восемнадцать лет из всех моих тридцати пяти двадцать четвертого декабря я была с Моим Мужем на другом конце света.

А сегодня я у себя дома без Моего Мужа. Странно. Непривычно.

Даже несмотря на то, что последние тридцать четыре года из всех моих тридцати пяти моим местом проживания в паспорте значился Викарелло, а теперь Рим.

Даже несмотря на то, что последние восемь лет из всех моих тридцати пяти я искала вдохновение для Моей Рубрики где-то в дальних странах, а теперь нет ни рубрики, ни тем вдохновения для нее.

В любом случае сегодня двадцать четвертое декабря.

Завтра.

Рождество.

Вот Джанпьетро. Желто-лиловый шарф на шее. Идет по перрону с широко распахнутыми руками, предвещающими крепкие объятия.

– Ты потрясающе выглядишь, дорогой!

– Ты потрясающе выглядишь, дорогая!

С тех пор как я познакомилась с Ато, я еще не видела его таким счастливым: он смотрит в лицо Джанпьетро и улыбается, слушает Джанпьетро и улыбается.

Джанпьетро – настоящее биполярное создание, мечущееся из крайности в крайность: его настроение может взлететь на самый пик энтузиазма и через секунду с грохотом свалиться в бездну меланхолии. Когда я возвращалась домой во времена нашего совместного проживания, трудно было представить, в каком настроении я застану Джанпьетро: он мог имитировать балетные па перед экраном телевизора, а мог лежать на диване с потупленным взором. Но в любом случае Джанпьетро предпочитал ввязаться в какую-то мерзость, чем сидеть и умирать от скуки.