Онлайн книга «Медный всадник»
|
– Да, – шмыгнула носом Наира, – и когда вы добрались до Волги, в теплушках стало совсем свободно. – А железнодорожный мост был взорван, – подхватила Аксинья, – и поезд не смог проехать. Всем эвакуированным и нашей Танечке было велено перейти по льду пешком. Как насчет этого? Александр потрясенно уставился в слегка усталое, задумчивое лицо Татьяны. – Сколько людей сумели перебраться на другой берег? Сколько остались на льду? Скажи ему, Таня. – Не знаю, баба Аксинья. Не считала… – Никто, – уверенно заключила Дуся. – Кому такое под силу? – Но Таня выжила, – запротестовал Александр, вжимаясь локтем в руку Татьяны. – И не только я. Правда, таких было немного, – понизив голос, подтвердила Татьяна. – Лучше скажи ему, сколько километров тебе пришлось брести в снегу, в метель, до следующей станции, потому что на всех больных и голодающих не хватило грузовиков? Не меньше пятнадцати! – широко раскрыв глаза, объявила Аксинья. – Нет, баба Аксинья, не больше трех. Да и метели не было. Правда, мороз стоял сильный. – А тебе дали поесть? – фыркнула Аксинья. – Нет! – Почему же, у меня было немного еды. – А в поезде? Ведь там не оказалось даже места, чтобы лечь, и тебе пришлось простоять три дня, от Волхова до Волги! – Это верно. Я стояла три дня, от Волхова до Волги. Наира вытерла глаза. – А уж на другом берегу людей осталось так мало, что Татьяна смогла лечь на полку, правда, Таня? Она легла… – И больше не поднялась, – докончила Аксинья. – Ну… потом поднялась, – осторожно заметила Татьяна, качая головой. – И вовсе нет. Проводник спросил, куда ты едешь, но не мог тебя добудиться. – И все же добудился. – Да, но сначала подумал, что ты умерла. – Она сошла с поезда в Молотове и спросила, где Лазарево, а когда услышала, что до него десять километров… – выпалила Раиса. Женщины снова скорбно завыли. – Прости, что тебе пришлось выслушать все это, – пробормотала Татьяна. Александр отложил вилку и погладил девушку по спине. Заметив, что она не отодвинулась, не сжалась, не покраснела, он оставил руку на ее плече. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он вновь принялся за еду. – А знаешь, Саша, что она сделала, когда узнала, сколько придется добираться до Лазарева? – Сейчас угадаю… Сознание потеряла. – Ну да! Откуда ты знаешь? – удивилась Аксинья, изучая его. – Да я все время хлопаюсь в обмороки, – отмахнулась Татьяна. – После того как ее перевели в общую палату, мы сидели у ее койки и держали кислородную подушку, чтобы ей легче было дышать. Наира вытерла глаза. – Когда ее бабушка умерла… Вилка снова выпала из руки Александра. Невольно. Он молча опустил глаза в тарелку, боясь повернуть голову к Татьяне. Это она повернула к нему голову. В глазах светилась тихая печаль. – Налей еще водки, – попросил он. – Похоже, я мало выпил. Она налила ему полную рюмку, а себе – совсем немного. Они чокнулись и посмотрели друг на друга. На лица упала одинаковая тень. Тень Ленинграда, Пятой Советской, ее семьи и его семьи, Ладожского озера и ночи. – Держись, Шура, – прошептала Татьяна. Он не смог ответить. Только залпом выпил водку. Остальные молчали, пока Александр не спросил: – Как она умерла? Наира высморкалась: – Говорят, дизентерия. В прошлом сентябре. А по-моему, так просто не захотела жить после смерти мужа. Да и Таня так думает. – Да нет, хотела, – горько усмехнулась Татьяна. – Только не смогла. Наира снова налила Александру водки. – Умирая, Анна сказала мне: «Наира, жаль, что ты не видела моих внучек. А уж Таню вряд ли когда увидишь. Она такая маленькая, в чем душа держится. Уж она ни за что не вытянет». – Похоже, – буркнул Александр, осушив рюмку, – она неверно судила о своих внучках. – И еще сказала: если внучки приедут, позаботьтесь о них. Присмотрите за домом… – Домом? – переспросил Александр, настораживаясь. – Каким домом? – Да они жили в избе… – И где эта изба? – В лесу. У реки. Таня может тебе показать. Когда ей стало лучше и она перебралась в Лазарево, хотела там жить, – сокрушенно вздохнула Наира. – Совсем одна, представляешь? – О чем только она думала! – поддакнул Александр. Женщины просияли и дружно загомонили, кивая головами. – Разве пристало молодой девушке жить одной? Что это еще за выдумки? Мы сказали: ты наша родня. Твой дед был свояком моего первого мужа. Приходи к нам и живи. Вместе куда лучше, верно, Танечка? – Да, Наира Михайловна, – послушно пробормотала Татьяна, накладывая Александру еще картофеля. – Не наелся? – Честно говоря, я совсем потерял аппетит. Но поем еще немного. – Наша Танечка почти здорова, – сказала Наира, – но нужно быть осторожнее. Приходится каждый месяц ездить в Молотов, к доктору. С чахоткой не шутят. Поэтому и курить лучше на улице… – Да мне не трудно, – вставил Вова, кладя руку на плечо Татьяны. Александр немедленно решил, что как можно скорее потолкует с Татьяной насчет Вовы. – Не представляешь, Саша, какая она была худая, когда добралась сюда, – пожаловалась Аксинья. – Ну чисто тростиночка! – Представляю. Правда, Таня? – Правда, – кивнула она. – Кожа до кости, – добавила Дуся. – Сам Иисус не смог бы ее спасти. – Хорошо еще, у нас здесь полевых работ нет, верно, Наира? – прокудахтала Аксинья. – Мы спокон веку рыбаки, так что всегда есть что на стол поставить. Да и рыбу меняем на масло, яйца и творог, а иногда и на пшеничную муку. Козы у нас тоже есть, так что молока хоть залейся. Танечка у нас быстро поправилась. Еще бы, на деревенской-то еде! Ну как, Саша, хороша девушка? – Угу, – промычал Александр. – Совсем как теплая булочка! – хихикнула Аксинья. – Булочка? – переспросил Александр, ухмыляясь. Татьяна залилась краской. Короткое платье задралось, и его рука под столом легла на ее бедро. Он ласкал ее прямо здесь, во время ужина, на глазах у шестерых незнакомых людей. Но долго так продолжаться не могло. Александру пришлось отнять руку. Пришлось. Потому что он задыхался, теряя самообладание. Волю. Контроль над собой. – Александр, хочешь еще? – спросила Татьяна, вставая и беря сковороду. Ее руки чуть подрагивали. – Еще много осталось. |