Онлайн книга «Медный всадник»
|
Она вернулась в больницу на Греческой. И оказалась права. Больнице отчаянно требовались рабочие руки. Инспектор отдела кадров, увидев больничный штамп в паспорте, спросила, работала ли Татьяна медсестрой. Она не стала лгать. Ответила, что трудилась санитаркой, но быстро наберется опыта и вспомнит, чему ее учила Вера. И попросила направить ее в отделение для тяжелораненых. Ей выдали белый халат и велели подучиться у сестры Елизаветы, работавшей в первую девятичасовую смену. Ее сменила Мария. Татьяна проработала обе смены почти без перерыва. Обе сестры так и не подняли глаза на Татьяну. Только пациенты удостаивали ее взглядами. Проработав две недели в две смены, Татьяна наконец получила право работать одна. В первый же выходной она набралась храбрости пойти в Павловские казармы. 2 Только одно было нужно ей – получить подтверждение, что Александр жив, и узнать, куда его отправили. Часовой у ворот был ей незнаком, но охотно назвал себя и был рад помочь. Татьяна узнала, что его имя – Виктор Буренич. Сверившись со списком нарядов, он сказал, что Александра Белова нет в казармах. Она спросила, не знает ли он, где капитан. Часовой с улыбкой ответил, что ему не полагается знать такие вещи. – Но он хотя бы жив? Буренич пожал плечами. Татьяна, затаив дыхание, поинтересовалась, жив ли Дмитрий Черненко. Оказалось, что Черненко жив, но в гарнизоне его нет, поскольку его перевели в ОРС, поручили снабжение продуктами и он постоянно приезжает и уезжает. – А Анатолий Маразов? К счастью, Маразов оказался на месте и через несколько минут подошел к воротам. – Татьяна! – обрадованно воскликнул он. – Какой сюрприз! Александр говорил, что вы вместе с сестрой эвакуировались. Слышал о вашей сестре. Мне очень жаль. – Спасибо, лейтенант, – обронила она, чувствуя, как саднит глаза от слез. Но дышать стало легче. Если Маразов вот так, небрежно, между делом, упоминает Александра, значит, все в порядке. – Не хотел расстраивать вас, Таня, – покачал головой Маразов. – Нет-нет, я не расстроилась, – пробормотала Татьяна. Они загораживали проход, и Маразов, заметив это, предложил немного прогуляться. – У меня есть несколько минут, – добавил он. Они медленно побрели к Дворцовой площади. – Вы здесь, чтобы повидаться с Дмитрием? Он больше не в моем взводе. – Знаю, – начала она и запнулась. Вспомнит ли она всю ложь, которую успела нагромоздить за это время? Удержит ли ее в голове? Откуда она может получить известия о Дмитрии? – Он сам сказал мне, что был ранен. Я видела его в Кобоне несколько месяцев назад. Но если она пришла не к Дмитрию, тогда к кому же? – Да, теперь он на этой стороне, служит в интендантских войсках и постоянно жалуется. Не знаю, что уж ему и нужно! – А вы… вы по-прежнему в отряде Александра? – Нет. Александр был ранен… Маразов осекся и поддержал падающую Татьяну. – Что с вами? – Ничего. Простите, я споткнулась, – пробормотала она, по привычке скрестив руки на животе. Не дай бог, она упадет в обморок! Нужно держаться любой ценой! – Что с ним случилось? – Сжег руки во время сентябрьской атаки. Несколько недель не мог удержать кружку с водой. Теперь ему лучше. – Где он? – На фронте. Татьяна не выдержала: – Лейтенант, нам пора. Мне нужно возвращаться. – Как хотите… – недоуменно протянул Маразов. – Но почему вы вообще вернулись в Ленинград? – Медсестер не хватает. Я и раньше работала в больнице, так что это дело для меня привычное. Она ускорила шаг. – Вы назначены в Шлиссельбург? – Со временем. У нас теперь новая база военных действий на Ленинградском фронте. В Морозове. – Морозово… очень рада, что с вами все в порядке. Куда вас отправляют? Он покачал головой. – Мы потеряли столько людей, пытаясь прорвать блокаду, что постоянно перегруппировываемся. Но думаю, в следующий раз окажусь вместе с Александром. – Правда? – прошептала она, чувствуя, как слабеют ноги. – Будем на это надеяться. Рада была повидаться. – Таня, вы здоровы? – встревожился Маразов, глядя на нее с какой-то грустной осведомленностью. Точно так же он смотрел на нее во время их первой встречи, в сентябре прошлого года. Словно уже был знаком с ней. Она выдавила кривую улыбку. – Конечно. Все хорошо, Анатолий. – Она с трудом подковыляла к нему и положила руку на рукав. – Большое спасибо. – Сказать Дмитрию, что вы заходили? – Нет! Пожалуйста, не надо! Он кивнул. Татьяна успела уже отойти, когда он крикнул вслед: – Может, Александру? Она быстро повернулась: – Пожалуйста, не надо… Назавтра вечером, когда Татьяна пришла домой из больницы, в коридорчике ее ждал Дмитрий. – Дима! – потрясенно ахнула она. – Как… что… что ты здесь делаешь? Под ее негодующим взглядом Кротовы смущенно потупились. – Я его впустила, Танечка, – залебезила Инга. – Он сказал, что в прошлом году вы встречались. Дмитрий подошел к Татьяне и обнял за плечи. Она не шевелилась. – Я слышал, ты спрашивала обо мне. Очень тронут. Пойдем к тебе? – Кто сказал, что я приходила? – Буренич. Объяснил, что к нему обратилась молодая девушка. Имени он не назвал, но очень точно описал тебя. Я в самом деле тронут, Таня. Эти месяцы мне трудно приходилось. Кривая улыбка, пустые глаза, какой-то весь перекошенный… – Дмитрий, мне тоже было нелегко, – сухо напомнила она, продолжая сверлить Ингу и Станислава злобным взглядом. – Прости, я устала. – Ты, должно быть, голодна. Не хочешь поужинать? – Я поела в больнице, – солгала она. – И здесь у меня почти ничего нет. Как заставить его уйти, просто уйти? – Мне завтра вставать в пять и работать две смены подряд. Я весь день на ногах. Может, в другой раз? – Нет, Таня. Не знаю, когда будет этот другой раз. Брось! Может, заваришь мне чай? И дашь немного поесть? Ради старой дружбы. Татьяна боялась даже представить реакцию Александра, когда он узнает, что Дмитрий был в одной комнате с ней. В ее планы не входило иметь с ним дело. И как теперь быть?! Но ведь Александру по-прежнему приходится с ним общаться! Значит, и она должна. «Это наше общее бремя». Татьяна поджарила на примусе, одолженном у Славина взамен на помощь по хозяйству, немного соевых бобов с морковью и половиной луковицы и отрезала Дмитрию ломтик черного хлеба. Когда тот спросил, нет ли водки, Татьяна отрицательно помотала головой. Не хватало еще, чтобы он напился. Тогда ее никто не спасет. |