Онлайн книга «Медный всадник»
|
– Скажи правду: рана очень тяжелая? – Не слишком, – тихо ответила она, улыбаясь и не чувствуя, как бледнеет. – О чем я только думал, ринувшись к Маразову, как дурак! Пусть бы солдаты вытаскивали его. Но они застряли на льду. Ни туда ни сюда. И не догадались вынести его из-под огня. Бедный Толя! Продолжая растягивать губы в улыбке, Татьяна грустно прошептала: – Я помолилась за него. – И за меня тоже? – Нет, ведь ты не умирал. Я молилась за себя. Говорила: милый Боженька, помоги мне исцелить его. – Она подняла руку. – Но, милый, ты просто не мог не побежать за Маразовым, как не мог не остеречь доктора по-английски, не мог не прыгнуть за ним в ледяную воду, не мог не потащить под прикрытие. Точно так же, как не мог не принести назад Юрия Степанова. Вспомни, Шура, мы всего лишь сумма составных частей. И что твои части говорят о тебе? – Что я гребаный псих. И моя спина горит как в огне. Он улыбнулся, вспомнив Лугу. – Это порезы стеклом, Тата? – Ты обжегся, – немного помедлив, ответила она. – Но все будет хорошо. – Она крепче прижалась щекой к его ладони. – Скажи правду. Скажи, что не рад видеть меня. – Мог бы, но солгу. Он не мигая потер пальцем ее веснушки. Она вынула из кармана маленький пузырек с морфием и сделала ему внутривенный укол. – Что ты делаешь? – Избавляю тебя от боли. Чтобы твоя спина не так горела. Уже через секунду он почувствовал себя лучше. Она снова прижалась головой к его руке. Александр жадно смотрел на нее. Татьяна излучала вроде бы хрупкое, недолговечное и все же надежное тепло. Ее присутствие, прикосновение атласной кожи к ладони унимали боль. Ее сияющие глаза, раскрасневшееся лицо, слегка раздвинутые полные губы… Александр смотрел на нее, чувствуя, как открывается душа и иголочки боли-наслаждения входят в распахнутое обожающее сердце. – Ты ангел, посланный с небес. Она словно засветилась. – И ты еще не знаешь всего. Понятия не имеешь, что задумала твоя Таня. Она едва не взвизгнула от восторга. – И что ты задумала? Нет, не садись. Я хочу гладить твое лицо. – Шура, не могу. Я и так почти лежу на тебе. Нужно быть очень осторожными. Улыбка померкла на целую октаву. – Здесь постоянно ошивается Дмитрий. Входит, выходит, смотрит, как ты, убирается прочь, снова возвращается. Что его так тревожит? Он очень удивился, увидев меня здесь. – Не он один. Как ты сюда попала? – Это часть моего плана, Александр. – Какого плана? – Я планирую быть с тобой до тех пор, пока не умру от старости. – Ах, этого… – Шура, мне необходимо поговорить с тобой. Когда ты окончательно придешь в себя. И выслушаешь меня крайне внимательно. – Объяснись сейчас. – Не могу. Я же сказала, когда ты придешь в себя. Кроме того, – улыбнулась она, – мне пора идти. Я просидела целый час, ожидая, пока ты проснешься. Завтра приду опять. Видишь, я поместила тебя в угол, чтобы рядом с тобой была стена и нам никто не мешал. Она показала на окно, рядом с которым он лежал. – Конечно, оно высоко, но ты можешь видеть клочок неба и два дерева. Северные сосны. Сосны, Шура. – Сосны, Таня. Она встала. – Твой сосед ничего не видит и не слышит. Просто чудо, что еще говорит. Видишь, я сама поставила ему кислородную палатку, которая отгораживает тебя от половины палаты. Куда уединеннее, чем на Пятой Советской. – Кстати, как Инга? – Инга там больше не живет, – помедлив и кусая губы, сообщила Татьяна. – Переехала наконец? – Перевезли, – коротко бросила она. Они посмотрели друг на друга и медленно кивнули. Александр закрыл глаза. Он не мог, не хотел отпускать ее. – Таня, это правда, что ты вышла на лед? Посреди свирепой битвы, в самый разгар сражения за Ленинград выползла на лед? Наклонившись, она быстро чмокнула его и прошептала: – Да, о храбрейший воин моего сердца. Во имя Ленинграда. – Тата, – простонал Александр, чувствуя, как ноет каждый нерв в его теле, – завтра не жди целый час, чтобы я проснулся. 4 Он не мог думать ни о чем, кроме того, что завтра вновь увидит ее. Она пришла к обеду и принесла ему поесть. – Я сама покормлю его, Инна, – весело бросила она медсестре. – Можно подумать, это ее собственность, – проворчала медсестра. – Я ее собственность, Инна, – кивнул Александр. – Разве не она принесла мне плазму на лед? – Вы и половины всего не знаете! – недовольно фыркнула Инна, уходя и одарив на прощание Татьяну злобным взглядом. – О чем это она? – Понятия не имею, – отмахнулась Татьяна. – Открой рот. – Таня, я вполне могу поесть самостоятельно. – Ты хочешь есть самостоятельно? – Нет. – Позволь хоть немного поухаживать за тобой, – нежно попросила она. – Мне не терпится что-нибудь сделать для тебя. Для тебя. – Таня, где мое обручальное кольцо? Она висело у меня на шее. Я потерял его? Татьяна, улыбаясь, вытянула из-за пазухи плетеный шнурок, на котором висели оба кольца. – Пусть будут у меня, пока мы не сможем снова их надеть. – Покорми меня, – попросил он, задыхаясь от обуревавших его чувств. Но прежде чем она успела взять в руки ложку, вошел полковник Степанов. – Я слышал, ты пришел в себя, – сказал он, поглядывая на Татьяну. – Я не вовремя? Татьяна покачала головой. Положила ложку на поднос и встала. – Вы полковник Степанов? – Да, – недоуменно протянул он. – А вы… Татьяна взяла обеими руками руку полковника и сжала. – Я Татьяна Метанова и хотела поблагодарить вас за все, что вы сделали для майора Белова. – Она не отпустила его руку, и он не отстранился. – Спасибо, товарищ полковник, – повторила она. Александру страшно хотелось обнять жену. – Товарищ полковник, моя сестра знает, как вы относитесь ко мне. – По заслугам, майор, по заслугам. Он так и не отнял руки, пока Татьяна не разжала пальцы. – Видели свою медаль? Медаль висела на спинке стула у постели Александра. |