Онлайн книга «Медный всадник»
|
– Как это «меньшего»? И насколько? – Который не ожидает ничего. – Мне ужасно жаль, Таня. Я не хотел тебя пугать. – Все в порядке, – буркнула она, не глядя на него. – Я просто не из тех, кто гуляет по ночам с парнями. «С тобой», – мысленно добавила она, с болью в сердце вспоминая Летний сад. – Теперь я это понимаю. Думаю, именно поэтому ты мне нравишься. Иногда я просто не соображаю, как вести себя с тобой. – Советую быть терпеливым и уважительным. – Обещаю быть терпеливым, как Иов. Видишь ли, Танечка, я не собираюсь отказываться от тебя. Она молча спешила вверх по Суворовскому. – Надеюсь, и Даше нравится Александр, – неожиданно бросил Дмитрий. – Даше нравится Александр. – Потому что она ему очень нравится. – Да? – пролепетала Татьяна. – Откуда ты знаешь? – Он почти прекратил былую бурную деятельность. Только Даше не говори, это ранит ее чувства. Татьяна хотела сказать, что не представляет, о чем это толкует Дмитрий, но она слишком боялась услышать правду. Они застали Дашу и Александра за вполне мирным занятием. Сидя на маленьком диванчике в коридоре, они читали вслух Зощенко и смеялись. Единственное, на что оказалась способна Татьяна, – это раздраженно проворчать: – Схватили чужую книгу и рады. По какой-то причине ее замечание показалось Даше крайне забавным, и даже Александр улыбнулся. Проходя мимо, Татьяна споткнулась о его вытянутые ноги и наверняка бы шлепнулась, если бы он не подхватил ее. И так же мгновенно отпустил. – Таня, – спросил он, – что у тебя с рукой? – Ах, это… – беспечно отмахнулась она. – Пустяки. И, пробормотав что-то насчет усталости и позднего часа, быстренько ретировалась в комнату стариков, где устроилась на диване между дедом и бабкой и долго слушала радио. Они потихоньку поговорили о Паше, и вскоре девушка почувствовала себя лучше. Позже, уже лежа в кровати, она услышала шепот сестры: – Таня! Таня! – Ну что тебе? Я спать хочу. Даша чмокнула ее в плечо. – Таня, мы почти не разговариваем с тобой. Наш Пашенька уехал, а времени совсем нет. Ты скучаешь по нему, верно? Он скоро вернется. – Скучаю. А ты занята. Потолкуем завтра, Дашенька. – Я влюблена, Таня! – Рада за тебя. Она снова отвернулась к стене. – Знаешь, это настоящее. О Танечка, не знаю, что делать с собой! – Может, попробуешь заснуть? – Таня, я ни о чем другом думать не могу. Он сводит меня с ума. Он такой… Лед и огонь. Сегодня он был совсем другим: спокойный, шутил, но временами я просто не могу его понять! Татьяна не ответила. – Да, я хочу всего сразу. И то, что он немного оттаял, – настоящее чудо. До прошлого воскресенья я не могла уговорить его прийти ко мне. И вдруг он является – с тобой и Димой. Таня хотела напомнить, что Александр пришел к ним домой отнюдь не по просьбе Даши, но, разумеется, снова промолчала. – Дареному коню в зубы не смотрят, и я лучше всех это понимаю. Но кажется, ему понравилась наша семья. Знаешь, он ведь из Краснодара, но не был там с тех пор, как вступил в армию. У него нет ни братьев, ни сестер. Он никогда не говорит о родителях. Он… не могу объяснить… такой сдержанный. Не слишком распространяется о своих делах. Правда, спрашивает о моих. – Д-да? – выдавила Татьяна. – И очень жалеет, что началась война. – Мы все жалеем, – хмыкнула Татьяна. – Но это вселяет надежду, не находишь? На лучшую жизнь с ним вместе, как только война закончится. Таня, а Дмитрий тебе нравится? – Ничего, – ответила она, стараясь, чтобы не дрогнул голос. – А ты ему очень. – Чушь! – Ничего подобного. Ты ничего в таких вещах не понимаешь. – Понимаю и повторяю: ничуть я ему не нравлюсь. – Ты ни о чем не хочешь поговорить? Спросить? – Нет! – Таня, брось свою неуместную застенчивость, – покровительственно заметила Даша. – Тебе уже семнадцать. Почему не хочешь немного оттаять? Обратить внимание… – На Дмитрия? – прошептала Татьяна. – Никогда! И за мгновение перед тем как заснуть, она осознала, что меньше боится неведомых ужасов войны, чем уже познанных сердечных бед. 9 В субботу Татьяна отправилась в Публичную библиотеку и выписала русско-английский разговорник. В школе она учила английский, знала алфавит и теперь пыталась воспроизвести вслух заинтересовавшие ее фразы. Произношение давалось ей с трудом, и некоторые звуки были словно специально созданы, чтобы доводить ее до белого каления. В воскресенье пришел Александр и собственноручно наклеил на стекла бумажные полоски, объяснив, что так они не повылетают во время налетов. – Это следовало бы сделать всем. Скоро по городу пойдут патрули, чтобы проверить наклейки. Если немцы окажутся под Ленинградом, вставить другие стекла будет почти невозможно. Метановы с живым интересом наблюдали за его манипуляциями, причем мама не уставала твердить, как он высок, как ловок, какие умелые у него руки и как твердо он стоит на подоконнике. – Да ведь он офицер, мама, – нетерпеливо ответила Даша. – Разве в Красной армии учат стоять на подоконниках? – хмыкнула Татьяна. – О Таня, заткнись, – засмеялась Даша. Александр тоже засмеялся. Но не посоветовал Тане заткнуться. – Что это за узор вы выложили на наших окнах? – удивилась мама, когда Александр спрыгнул с подоконника. Женщины уставились на окно. Вместо белого косого креста на стекле красовалось дерево. Толстый, слегка согнутый ствол с длинными, утолщающимися к основанию листьями, торчавшими на вершине. – Что это, молодой человек? – строго осведомилась бабушка. – Это, Анна Львовна, пальма. – Что? – вторила Даша, стоявшая близко к Александру. Слишком близко. – Пальма. Татьяна немигающе таращилась на него. – Пальма! – насмешливо повторила Даша. – Это тропическое дерево. Растет в Америке, Испании… вообще в жарких странах. – Хм-м-м… странный выбор, не находите? – бросила мама. – Лучше, чем противный крест, – пробормотала Татьяна. Александр улыбнулся ей. Она робко улыбнулась в ответ. – Ну, молодой человек, – проворчала бабушка, – когда будете клеить мои окна, никаких штучек. Обычный крест и ничего больше. Не нужны мне ваши пальмы. |