Онлайн книга «Поймай меня, или Моя полиция меня бережет»
|
– Дис! – позвала я, потрепав ее за плечо. – Эй, Дис! – Что? – пробормотала она, кажется даже не проснувшись. Хоть храпеть перестала! – Роза появлялась? Говорила, когда вернется? – К ужину! – выдала гномка, дернула ногой, словно отгоняя надоедливую муху, и снова захрапела. Сквозь сон она явно не сообразила, что ужин давно миновал. Я тоскливо выругалась, потом мотнула головой, отгоняя дурные мысли. Так, не паниковать! Мало ли, может, просто у подруги решила заночевать? Но тогда почему не предупредила? Я вернулась в кухню, сварила кофе, устроилась у окна с дымящейся чашкой и прикурила… После второй чашки и пятой сигареты в голове воцарилась какая-то звонкая тишина, и я, вооружившись записной книжкой, села за блюдце. Для начала методично обзвонила подруг Розы. Без толку, только убила уйму времени на попытки добиться вразумительного ответа от сонных девиц. Я выкурила еще несколько сигарет и набрала ближайшую больницу… Роза Стравински не значится. Следующий номер – и тот же ответ. И следующий… Думай, Анна, думай. Где она еще может быть? От пугающей мысли перехватило горло, и я с трудом сглотнула, слепо уставившись на начинающее светлеть небо. В морги звонить без толку. Ульв сообщил бы, если б… Ну а госпожа Ясная в такой час точно не на рабочем месте. Полицейские тоже бы меня известили. Во-первых, из банальной корпоративной солидарности – Стравински в городе знают, а во-вторых, Роза ведь несовершеннолетняя! Оставался единственный вариант. Розу похитил сволочь Кукольник! Или ее просто еще не нашли… От таких догадок во рту стало горько. Неназываемый, ну за что?! – Я помочь? – предложил вдруг Немо, и я чуть не уронила очередную сигарету. Качнула головой, рассматривая зомби. Все же Кукольник – гений! Немо выглядел, двигался, разговаривал как живой человек, пусть и человек невеликого ума. Ни запаха тлена, ни признаков разложения, не говоря уж о том, что обычные зомби чуть ли не на ходу части тела теряют. А этому хоть бы хны, только подзаряжать иногда надо. Представить не могу, сколько сил и времени нужно ухлопать, чтобы создать такое! – Да чем ты мне поможешь? – тоскливо спросила я и глянула на часы. Почти шесть… Следователь ответил почти сразу. Да что он, вообще не спит?! – Мердок у аппарата. Слушаю вас. Пришлось вцепиться ногтями в ладони, зато мой голос прозвучал почти ровно: – Это Анна Стравински. Вы можете приехать? Прямо сейчас. Он помолчал несколько секунд. – Разумеется. Вам что-то еще требуется немедленно? – Нет, – покачала головой я, забыв, что он меня не видит. – Просто приезжайте, ладно? – Выезжаю, – пообещал Мердок и сбросил вызов. Примчался он через какую-то четверть часа. – Здравствуйте, – вежливо сказала я, когда Немо впустил гостя. В моем сознании Мердок и вежливость были связаны неразрывно. Он отрывисто кивнул, быстро окинул взглядом комнату и, кажется, облегченно перевел дух. Я дернула уголком рта. Интересно, он тут труп ожидал увидеть в уголке, что ли? – Что случилось? – спросил Мердок, остановившись напротив меня. – Роза пропала, – выдавила я и встала. – Кофе будете? На Мердока я старалась не смотреть. Почему-то это было невыносимо. – Не откажусь, – согласился он. И я, встав, сполоснула под краном турку. Мердок молчал, давая мне собраться с мыслями и взять себя в руки. Заговорил он, только когда я поставила перед ним чашку. – Анна, – мягко сказал Мердок, накрыв ладонью мою руку. – Вы расскажете мне, что стряслось? Я заставила себя поднять на него глаза. Если бы не ситуация, я бы улыбнулась. Брился Мердок явно впопыхах (на щеке красовалась свежая царапина), причесаться точно не успел, да и галстук где-то потерял. Я кратко ввела его в курс дела. Мердок слушал молча, только почему-то не отпускал мою ладонь… – Ну, что скажете? – нервно улыбнулась я, только сейчас сообразив, что сижу перед ним в тоненькой ночной рубашке. До Розочкиных пеньюаров ей, конечно, далеко, но все равно совсем не тот вид, в котором положено встречать вышестоящих. С другой стороны, изливать душу начальству (в шесть утра!) тоже не принято. – Не переживайте, я уверен, что Розу непременно найдут, – пообещал он проникновенно. Я скривилась и отняла руку. – Меня-то не надо пичкать утешительными банальностями! Мердок помолчал, а затем сказал жестко: – Не хотите утешений? Тогда извольте работать, Стравински! – Работать? – переспросила я. Голос жалко дрогнул, и я с трудом удержала вопль: «Но как можно работать, когда!..» Я с силой зажмурилась, растерла лицо и сказала искренне: – Спасибо! Вы правы. С чего начнем? И нащупала пачку. Машинально попыталась вынуть сигарету, но пальцы только смяли пустую обертку. Я попыталась вспомнить, сколько там было сигарет… А, да какая разница? Возьму новую. Мердок наблюдал за моими телодвижениями с явным неодобрением. – Прекратите, Стравински, – вздохнул он. Встал, забрал у меня пачку и пепельницу и вытряхнул в мусорное ведро. – Подозреваю, сегодня вы ничего не ели. Это прозвучало как утверждение. Я безразлично пожала плечами. О пище даже думать не хотелось – то ли от нервов, то ли от избытка курева меня подташнивало. Мердок неожиданно ловко соорудил нехитрый завтрак – яичницу с колбасой и гренки, поставил передо мной тарелку и вручил вилку: – Вам необходимо поесть. А я тем временем позвоню в участок. Вы еще не заявили об исчезновении сестры? И посмотрел на меня вопросительно. А меня вдруг захлестнула благодарность. Как же хорошо, когда ты не одна! А ведь Мердок, между прочим, вовсе не обязан со мной возиться. Я вскочила и порывисто его обняла. – Спасибо! – придушенно прошептала в пахнущую апельсином рубашку. Он застыл как истукан. Даже, кажется, дышать перестал. – Вам лучше позавтракать, пока еда не остыла, – заметил Мердок мне в макушку. Мгновение – и я отстранилась. – Извините, – пробормотала я и, не глядя на него, плюхнулась на стул. Ну что, Стравински, нашла, на чьи сильные плечи переложить проблему? Я пристроила тарелку на широком подоконнике и вонзила вилку в поджаристый хлеб, аппетитно пахнущий сливочным маслом. Ай, к Неназываемому! Мердок молча наблюдал за мной, затем вдруг глубоко вздохнул и осторожно тронул меня за плечо. Я нехотя обернулась. Меж бровей у него залегла глубокая морщина, а глаза потемнели почти до черноты. |