Книга Лицо под вуалью, страница 37 – Рут Ренделл

Вероятно ли, что он нашел тело, накрыл его, потому что оно напоминало его мать, а потом убежал? Никто не ведет себя так, разве что на страницах популярной книги по психиатрии. Все эти теории, которые, несомненно, проповедовал Серж Олсон – насчет того, что невротики выбирают себе определенных подружек, потому что ищут мать, или работодателей, похожих на их отцов, или что можно питать отвращение к сексу после того, как ты увидел свою мать в нижнем белье, – с точки зрения Бёрдена, все это подходило только для книг, читаемых на кушетке. И он, Майкл, – глупец, что позволил себе почувствовать мимолетную жалость к Клиффорду Сандерсу. Этот человек намеревался убить миссис Робсон, и ему это удалось. Разве он не отправился на встречу с ней, специально вооружившись гарротой?

Возможно, причиной неуверенности инспектора в себе было то, что он пока не сумел нащупать связь между Клиффордом и Гвен Робсон. Он знал, что связь должна быть и что, когда он ее найдет, его перестанет мучить это непрофессиональное, и, безусловно, не знакомое ему раньше чувство вины. Снова оказавшись лицом к лицу с Клиффордом, с помогавшим ему в новом допросе Арчболдом и с включенным магнитофоном, Бёрден напомнил себе, что полицейские девять раз допрашивали Сатклиффа, «йоркширского потрошителя», перед тем как арестовали его. А за время этих допросов Сатклифф убил свою последнюю жертву. Хорошенькое было бы дело, если б Сандерс еще раз кого-то убил, потому что он, Бёрден, такой щепетильный!

Он медленно опустился на стул. Клиффорд, который грыз ноготь, выдернул палец изо рта, будто вдруг вспомнил, что не должен грызть ногти.

– Твоя мать когда-нибудь болела, Клиффорд? – начал Майкл.

Непонимающий взгляд.

– Что вы имеете в виду?

– Она когда-нибудь болела так сильно, что ей пришлось лежать в постели? Когда она нуждалась, чтобы за ней кто-нибудь ухаживал?

– Однажды у нее было что-то, не помню названия. Что-то вроде сыпи, но она болит.

– Он имеет в виду опоясывающий лишай, – подсказал Арчболд.

– Правильно, лишай, – кивнул молодой человек. – Один раз она им болела.

– Помощница по дому приходила за ней ухаживать, Клиффорд?

Но этот подход никуда не привел. Оказалось, что Додо Сандерс провела в постели не больше нескольких часов за всю жизнь ее сына. Бёрден оставил эту линию допроса и заставил Клиффорда вспомнить всю последовательность событий, начиная с того времени, когда он ушел от Олсона, и до того момента, когда он выбежал с автостоянки через ворота для пешеходов. Парень безнадежно запутался во времени: сначала говорил, что приехал в центр в пять тридцать, а потом изменил время на десять минут седьмого. Майкл понимал, что он лжет. Все шло в соответствии с его ожиданиями, и его удивило только то, что произошло, когда он назвал Клиффорда полным именем, и тот спросил у него:

– Почему вы перестали называть меня «Клифф»? Вы можете так меня называть, если хотите. Я не возражаю. Мне это нравится.

* * *

В кабинете инспектора ждал отчет из лаборатории по исследованию той катушки с проводом в оплетке. Там было очень много технических деталей – Бёрден запутался в названиях полимеров, – но легко было понять совершенно определенный факт: кусочки пластика, обнаруженные в ране на шее миссис Робсон, были совсем не такими, как оплетка провода из ящика с инструментами Клиффорда Сандерса. Ну, он ошибся. Это могло означать, конечно, только то, что парень избавился от того провода, из которого сделал свою гарроту: выбросил его в речку, или, что более безопасно, в мусорный контейнер у своего или чужого дома. А пока Клиффорд может пару дней попотеть.

Сейчас заботой Майкла был Вексфорд: доктор Крокер строго запретил старшему инспектору возвращаться к работе в участке, и чтобы повидать его, Бёрдену пришлось поехать в дом Сильвии.

– Во всяком случае, я буду на месте событий, – сказал его шеф. – Я собираюсь поселиться в Хайлендз. Как тебе это нравится?

Инспектор усмехнулся:

– Это хорошо. Там есть два или три дома, принадлежащих полиции. Когда переедешь?

– Пока не знаю, – ответил Вексфорд, просматривая бумаги, которые привез ему Майкл. – Я думаю, та персона – полезное слово, не имеющее рода! – которую кассирша видела беседующей с миссис Робсон, – вовсе не Клиффорд Сандерс. По-моему, это была Лесли Арбел. Но я тебе скажу, в чем согласен с тобой: в том, что миссис Робсон была шантажисткой. Я тоже так считаю.

Бёрден с готовностью кивнул. Он всегда необычайно радовался, когда начальник одобрял что-то из его предположений.

– Она любила деньги, – сказал инспектор. – И готова была почти на все ради денег. Возьмем все то, что ты рассказал мне о завещании старика. Она бегала по всей улице в поисках свидетелей для завещания, по которому должна была стать единственной наследницей. Можно смеяться над тем, что она кого-то купала и стригла ногти какому-то старику, но разве эти, обычно неприятные услуги не хорошо оплачиваются? Наверное, есть еще много таких же вещей, которые мы пока не обнаружили.

– Миссис Яго говорит, что она делала все это ради своего мужа. Подразумевается, что тогда все это хорошо, что это ее оправдывает. Мне кажется, именно так считала и сама Гвен Робсон.

– Но почему Ральф Робсон так уж особенно нуждался в деньгах? – спросил Бёрден. – Кто-нибудь задавал себе этот вопрос? То есть, если б я сказал, что мне нужны деньги, я бы в действительности имел в виду Дженни, Марка и себя, всю семью. А ты имел бы в виду Дору и себя, конечно?

Вексфорд пожал плечами.

– Мы проверили ее счет в банке. На нем довольно много денег – больше, чем можно было ожидать. У Робсона есть собственный, личный счет, у них с женой не было общих сбережений. Но у Гвен Робсон имеется чуть больше тысячи шестисот фунтов, и это может быть результатом шантажа. Твоя идея состоит в том, что Гвен имела доказательства какого-то неблаговидного поступка Клиффорда и шантажировала его?

Майкл кивнул.

– Что-то в этом роде. И гусеница, наконец, превратилась в бабочку. Клиффорд и сам очень похож на гусеницу… я бы сказал, в каком-то смысле, – так почему не в этом?

– И что мог натворить Клиффорд? Наверняка речь идет об убийстве где-то в прошлом. Сексуальные отклонения в наше время никого не волнуют.

Судя по лицу Бёрдена, его они все же волновали.

– Гвен Робсон они волновали.

– Да, но невозможно представить себе, что это волнует школу, где полно учащихся, или Додо Сандерс, если уж на то пошло. Ей трудно приписать какие-то моральные убеждения. Она производит на меня впечатление человека, который никогда не слышал об этике и не считал нужным думать о ней.

Майкла это не интересовало.

– Я выясню, что это было, – пообещал он. – Я над этим работаю. – Он стал внимательно изучать лицо Вексфорда: уже бледнеющие синяки, порез, от которого может навсегда остаться шрам, хотя может и не остаться. – Пришлось отпустить того парня, которого они считали твоим террористом. Это передавали в утренних новостях.