Онлайн книга «Двадцать четвертая буква»
|
46
Даже поздним вечером во вторник парковка у «Каменного краба Джо» была почти полна. О’Брайен съехал с Вашингтон-авеню и остановился. Барби обеими руками убрала с лица волосы и заявила: – Ничего так прокатились. Я обожаю каменных крабов! И чесноком пахнет. А я проголодалась. – Я взял навынос, – сказал О’Брайен. – Подожди здесь. Я заберу заказ. О’Брайен подошел к окошку. – Я заказывал одного живого краба. Потный кассир вытер руки полотенцем. – На какое имя? – Ральф Джонс. – Сейчас принесу, мистер Джонс. – А у вас есть какая-нибудь коробка, вроде пенопластового контейнера, чтобы положить его? – Конечно. Помощник менеджера вернулся с коробкой из пенопласта, сбоку на ней был изображен красный каменный краб. О’Брайен открыл крышку. – Клешни связаны. – Ага, обычно мы так делаем. Каменный краб может отхватить палец. Самые мощные клешни из всех крабов в нашей части света. Давление почти две тысячи фунтов на квадратный дюйм. – Хорошо, а вы можете срезать ленту? – Конечно. Мужчина достал ножницы и разрезал эластичную ленту, стягивающую могучие клешни. – Только не держите его в этой коробке слишком долго, он вырвется наружу. – Спасибо. О’Брайен расплатился и пошел обратно к «Джипу». Барби видела, как он приближается, и поинтересовалась: – А ты не захватил чего-нибудь выпить? «Колы» или еще чего? – Барби, ты любишь суши? Она наморщила нос. – В жизни не стану есть сырую рыбу. – Тогда тебе не понравится сырой краб, – заметил О’Брайен, пристраивая коробку между сиденьями. – А насколько сырым они его приготовили? – спросила она, поднимая коробку. – Если откроешь, я буду звать тебя Пандорой. – Милое имя, – сказала она, открывая крышку. – О господи! Там живой краб! Здоровенный! Она захлопнула крышку. О’Брайен завел мотор. – А зачем тебе краб в коробке? – поинтересовалась Барби. – Потом он переберется в сумочку. Она взглянула на свою маленькую сумочку и замотала головой. – Ни за что! Этой ужасной штуки в моей сумочке не будет! – Не в твою, в ту, которая сзади. Не достанешь ее? Должна быть где-то на полу. Барби повернулась и пошарила рукой. – Тяжелая. А что в ней? – Открой, – предложил О’Брайен. – Я теперь боюсь. Там случаем не змея? Барби медленно открыла сумку и заглянула внутрь. – Ты что, какой-то псих? Зачем тебе наручники и диктофон? – Склад, – пояснил О’Брайен. Он забрал сумку у девушки, открыл ее, перевалил туда краба из коробки и застегнул сумку. – Ради всего святого, что ты делаешь? Зачем ты засунул бедного краба в сумку? – Когда летишь в страну Оз, соберись и держись покрепче. * * * О’Брайену удалось найти место для парковки на Вашингтон-авеню в двух кварталах от «Оз». – О’кей, шоу начинается, – объявил он. – Ты ничего не забыл? – спросила Барби. – Что? – Я понимаю, у нас очень странная свиданка, но ты сказал, что заплатишь мне. Ты не мог бы отдать мне деньги до того, как мы войдем? Дело не в том, что мне не хочется верить тебе. Ты, похоже, хороший человек. – Ты права, – улыбнулся О’Брайен. Он открыл бумажник и отсчитал деньги. Она сложила их и бросила в сумочку. – Мне нужно, чтобы ты взяла и вторую сумку, – сказал О’Брайен. – А если этот краб выскочит? И ты не думаешь, что девушка с двумя сумочками странно выглядит? – Барби, никто не станет смотреть на твою сумочку или сумочки. А теперь слушай план. Очередь слишком большая, мы не можем ждать. Поэтому иди к дверям – а я пойду сразу за тобой – и скажи тому мускулистому парню в черном, что тебе срочно нужно в дамскую комнату. Слабый мочевой пузырь и все такое. Когда он согласится, скажи, твой дружок – старый друг Серхио Конти, и Серхио хочет показать ему клуб, но не может сделать это лично, поскольку сейчас крайне занят. – Скажи еще раз, как его зовут? – Серхио Конти. Она прошептала имя, на секунду закрыла глаза и заявила: – О’кей, пошли. Когда О’Брайен с Барби шли по Вашингтон-авеню, мимо в «Лексусе»-кабриолете проезжали двое латиноамериканцев. Из машины гремел регги. – Охеренная задница! – крикнул один из них. Очередь в клуб «Оз» растянулась далеко за бархатные канаты, висящие на блестящих золотистых стойках. О’Брайен следовал за Барби. Они шли мимо загорелых тел, которые проводили большую часть дня на пляже, а сейчас приняли душ и переоделись в белое и все цвета Карибов. В общем запахе парфюмерии чувствовалась нотка марихуаны. – Не могу поверить, что мы это делаем, – пробормотала Барби. – Это же лучший клуб в Саут-Бич. – Не останавливайся. – На нас все пялятся. – Они пялятся на тебя. Меня никто не замечает. – Краб шевелится в сумке. Я чувствую. Честное слово, Кен, – если тебя и вправду так зовут, – если он высунет клешню и ущипнет меня за задницу, я так завизжу, что меня услышат в порту Майами. – Просто улыбайся и иди, – посоветовал О’Брайен. Когда они добрались до начала очереди, Барби улыбнулась, сделала знак швейцару ухоженным пальчиком и подошла к нему. Мужчина смотрел на ее вздымающуюся грудь. Барби мастерски пользовалась своими формами. Мужчина кивнул, посмотрел на О’Брайена, который улыбнулся, и махнул рукой, что означало «проходите». Они вошли в коридор огней, который вливался в огромный зал: сотни людей кружились здесь на танцполе или укрывались за тонированными стеклами VIP-комнат. Барби обернулась к О’Брайену: – Так вот он какой, «Оз». 47
– Ребята, вы больше не в Канзасе! [15] – закричал в микрофон диджей. – Время веселиться, как в стране Оз! Диджей стоял за приподнятой платформой и выделывался, как дирижер в последние секунды перед крещендо. |