Онлайн книга «Нежные юноши»
|
– Уходи! – натянутым голосом произнес Бэзил. – Ну, давай! Уходи! Хьюберт опять засмеялся, но Бэзил внезапно к нему шагнул, и Хьюберт тут же сделал шаг назад: – Да не очень-то и хотелось участвовать в твоей пьесе! Очень надо! – Тогда уходи и не возвращайся! – Успокойся, Бэзил! – безмолвно нависла над ними мисс Халлибартон; Хьюберт вновь засмеялся и стал искать взглядом свою кепку. – Я в твоем дурацком погорелом театре участвовать точно не буду! – ответил он и медленно, с веселым видом, развернулся и, не торопясь, ушел. В тот день реплики Хьюберта читал Рипли Бакнер, но казалось, что над репетиционным залом нависла туча. Игре мисс Биби не хватало привычной силы, все остальные актеры периодически собирались в группы и перешептывались, мгновенно умолкая с приближением Бэзила. После репетиции мисс Халлибартон, Рипли и Бэзил собрались на совещание. Поскольку Бэзил наотрез отказался играть главную роль, было решено пригласить некоего Мэйола Де-Бека, с которым Рипли был немного знаком и который уже прославился своей игрой в драмкружке городской старшей школы. Следующий день ознаменовался новым беспощадным ударом. Эвелин, покраснев и смутившись, сказала Бэзилу и мисс Халлибартон о том, что у семьи изменились планы и они уезжают на восток страны на следующей неделе, так что у нее никак не получится сыграть премьеру. Бэзил все понял. Она была с ними до сих пор лишь из-за Хьюберта. – До свидания, – печально сказал он. Ей стало стыдно, когда она увидела его неприкрытое отчаяние, и она попыталась оправдаться: – Но я, в самом деле, ничего не могу поделать! Бэзил, мне очень жаль! – А если я за тобой присмотрю, ты не сможешь остаться дома еще на неделю? А потом поедешь к семье, – предложила ничего не подозревавшая мисс Халлибартон. – Нет, не получится. Отец хочет, чтобы мы ехали вместе. Если бы не он, я бы осталась! – Ладно, – сказал Бэзил. – До свидания. – Бэзил, ты ведь не обиделся, правда? – Ею овладел порыв раскаяния. – Я буду помогать вам всем, чем только смогу! Я буду репетировать еще неделю, пока вы не найдете кого-нибудь мне на замену; я помогу всем, чем только можно. Но, к сожалению, отец сказал, что ехать мы должны вместе. В тот вечер после репетиции Рипли тщетно взывал к боевому духу Бэзила, предлагая ему разные решения, которые Бэзил с презрением отвергал. Маргарет Торренс? Конни Дэйвис? Да они едва справляются с теми ролями, которые у них уже есть! Бэзилу казалось, что постановка попросту разваливается на глазах. Когда он пришел домой, было еще совсем не поздно. Упав духом, он сидел у окна своей спальни, глядя, как сын Барнфильдов одиноко играет сам с собой в соседнем дворе. Мама Бэзила пришла домой в пять и сразу почувствовала, как он подавлен. – У Тедди Барнфильда свинка, – сказала она, пытаясь его растормошить. – Вот он и играет там один… – Да? – равнодушно ответил он. – Это не опасно, но болезнь очень заразная. Ты уже переболел, когда тебе было семь лет. – Гм… Она помолчала. – Ты беспокоишься из-за своей пьесы? У вас там что-то случилось? – Нет, мама. Я просто хочу побыть один. Через некоторое время он встал и пошел на улицу, чтобы выпить солодового молока в кафе за углом. У него в голове бродила шальная мысль – а что, если взять и зайти к мистеру Биби и попросить его отложить отъезд на неделю? Эх, если бы только знать наверняка, что именно отъезд и есть единственная причина отказа Эвелин… Его мысли нарушил шагавший навстречу по улице девятилетний брат Эвелин. – Привет, Хем! Слышал, вы собрались уезжать? Хем утвердительно кивнул: – На следующей неделе. Поедем на море. Бэзил задумчиво на него посмотрел, словно младший брат Эвелин в силу своей к ней близости владел неким секретом, с помощью которого можно было заставить ее передумать. – А куда ты собрался? – спросил Бэзил. – Иду играть с Тедди Барнфильдом. – Что? – воскликнул Бэзил. – Да разве ты не знаешь… – И тут же умолк. Ему в голову пришла абсолютно безумная и преступная мысль; в голове вновь прозвучали слова матери: «Это не опасно, но болезнь очень заразная». Если юный Хем Биби подхватит свинку, то Эвелин никуда не поедет… Решение он принял быстро и холоднокровно. – Тедди играет во дворе за домом, – сказал он. – Если хочешь пройти к нему побыстрее, не ходи через дом – можно пройти чуть дальше по улице, а затем свернуть на аллею. – Ладно… Спасибо! – доверчиво сказал Хем. Почти минуту Бэзил простоял, глядя ему вслед, пока мальчишка не свернул за угол на аллею; Бэзил знал, что в жизни еще не совершал поступка хуже. III Неделю спустя миссис Ли приказала подать ужин раньше обычного; на столе были любимые блюда Бэзила: гуляш, жаренная ломтиками картошка, нарезанные колечками персики со сливками и шоколадный торт. Каждые несколько минут Бэзил говорил: «Боже! А сколько сейчас времени?» – и выбегал в холл посмотреть на часы. «А они не отстают?» – вдруг спрашивал он с подозрением. Раньше его никогда это не интересовало. – Ни на секунду! Если будешь так быстро есть, начнется изжога, и ты не сможешь хорошо сыграть. – Тебе понравилась афиша? – уже в третий раз спрашивал он. – «Рипли Бакнер-мл. представляет комедию Бэзила Дьюка Ли „Тень плененная“». – Да, очень мило. – Но на самом деле он ведь ничего не представляет! – Зато звучит очень солидно! – А сколько сейчас времени? – спросил он. – Ты только что сам говорил, что сейчас десять минут шестого. – Ну да. Мне, наверное, уже пора идти? – Ешь персики, Бэзил! Если не доешь, не будет сил играть! – Но мне ведь не нужно играть, – терпеливо объяснял он. – У меня лишь малюсенькая роль, и совершенно неважно… Объяснять дальше уже не стоило. – Мама, прошу тебя, не улыбайся, когда я выйду на сцену, – попросил он. – Веди себя так, словно ты меня совсем не знаешь. – Что, даже «Привет!» нельзя будет крикнуть? – Что?! – Он совершенно утратил чувство юмора. Со всеми попрощался, и, стараясь изо всех сил заставить свой желудок переваривать еду, а не сердце, которое вдруг почему-то оказалось в районе живота, он отправился в школу «Мартиндейл». Когда в сумерках показались освещенные окна школы, его волнение стало просто невыносимым; здание сейчас ничуть не походило на то здание, куда он ходил целых три недели подряд. Его шаги в пустынном вестибюле звучали гулко и зловеще; наверху был только смотритель, расставлявший рядами стулья, и Бэзил бродил один по пустой сцене, пока в зал не вошел кто-то еще. |