Онлайн книга «Лето придёт во сне. Часть 1. Приют»
|
Яринка подождала. Я чутко прислушивалась, и когда под нашими соседками перестали поскрипывать кровати, и вместо этого донеслось ровное сопение, осторожно спустилась вниз. Яринка приподняла край одеяла, пустила меня под него, и накрыла нас обеих с головой. Лёжа рядом, почти соприкасаясь лбами, мы заговорили еле слышным шёпотом. – Вы с Дэном сделали рогатку? – Да. Хорошо получилось. – Ещё увидитесь? – Через неделю. – Что делать будете? – Разговаривать. Про родителей… и вообще. – А мы с тобой когда в лес пойдём? Давай завтра? – Ой, Яринка, наверно надо подождать немного после того, что сегодня… Видела, какая Агафья злая? Сейчас как собака за всеми ходить будет. – А когда тогда? – Не знаю. Может, в четверг? Перед пятничными контрольными всем не до нас будет. – У меня в пятницу продлёнка по рукоделию. Если домашку не сделаю. – Это юбку? – Ну. Не могу я! Все пальцы уже исколола, а получается коряво. – Попроси Лильку Кушникову сшить. А ты ей за это будешь десерт с обеда отдавать. Мне она так фартук сшила. – И долго отдавать? – Как договоритесь. Я две недели отдавала. – Ладно, спрошу. Всё равно не сошью сама. – А в обед мой десерт есть будем, пополам. – Тогда в пятницу? – Ага. Ладно, я к себе, спать. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи. Как ни странно, но так крепко и сладко, как сегодня, я не спала ни разу с тех пор, как покинула родную деревню. Глава 3 Звездопад. В последующие дни всё постепенно улеглось. Про случай в корпусе мальчишек продолжали говорить и строить догадки о том, кто же мог оказаться виновником происшествия. В проделки дьявола, конечно, верили только самые младшие. Учителя и воспитатели расспрашивали детей, кого-то больше, кого-то меньше, кого вообще не трогали. И не было среди опрашиваемых ни одной девочки, что очень успокаивало нас с Яринкой. Никому, как мы и думали, не пришло в голову, что такое могла учинить девчонка. Мозаику с Иисусом отмыли, батюшка Афанасий провёл службу, где все дружно замаливали грех святотатства, воспитатели прочли своим группам нудные лекции об уважении к символам веры. Поскольку виновный так и не был найден, в среду перед занятиями директор приюта Пётр Николаевич, с трудом втащив свой внушительный живот на сцену в актовом зале, сообщил, что вручает наказание грешников в руки божьи. И на этом дело закрыли, к нашему великому облегчению. Несколько раз за эти дни я видела Дэна в школьном коридоре и на спортивной площадке. Однажды, когда мы встретились глазами, даже несмело подняла руку, собираясь помахать, но тут же торопливо опустила, обругав себя за неосторожность. А в среду вечером, Яринка, дождавшись, когда мы останемся в дортуаре одни и, забравшись ко мне на второй ярус кровати, спросила заговорщическим шепотом: – Завтра? Я не стала уточнять, что завтра. Сама постоянно думала о предстоящей вылазке. – Да. После полдника лучше всего. Я обычно в это время уходила. Яринка закусила губу. – Блин… Я не смогу после полдника. Мне надо юбку дурацкую шить, в пятницу сдавать. – Ты что, не договорилась с Кушниковой?! – Да говорила я с ней! Она не может, у неё самой какие-то там дополнительные занятия. Я испытала досаду, к которой, однако примешивалась немалая доля облегчения. Как ни любила я свои вылазки в лес, они никогда не обходились без страха быть пойманной. А идти вдвоём – двойной риск. Но как выяснилось, обрадовалась я рано. Потому что Яринка, таким тоном, словно речь шла о чём-то самом обыденном, предложила: – Давай тогда ночью? Я уставилась на неё, пытаясь понять, не шутка ли это? Выходить из корпусов после десяти вечера строжайше воспрещалось даже парням старшегруппникам, не говоря уже о младших, не говоря уже о девочках. – Спятила? Яринка пренебрежительно фыркнула. – А что такого? Агафья будет спать, ты же знаешь, что ночью она нас не сторожит. Я знала. Комнаты воспитателей располагались на каждом этаже, в начале коридора, напротив туалета и душевой. И когда ночью приходилось выходить по нужде, я всегда слышала из-за двери громкий храп Агафьи. – А охрана? А камеры? Яринка посмотрела на меня с грустным упрёком. – Дайка, что ты дурочку из себя корчишь? Как будто не знаешь ничего. Я знала. Как и все воспитанники приюта, прекрасно знала о том, что камеры, висящие над входами в корпуса и вдоль дорожек, захватывают не всё. Всем нам приходилось опаздывать на уроки, выбегать гулять в неположенное время, по той или иной причине стараться избежать встречи с воспитателями, и из уст в уста передавалась информация о слепых зонах, местах, не просматриваемых через камеры. Яринка ждала моего ответа, и я вдруг разозлилась на себя. А правда, что меня так пугает? Кому надо следить за нами? И опять же, как в случае с Иисусом, кто подумает, что одиннадцатилетние девочки не побоятся бродить в темноте? И потом – это должно быть здорово! Когда я последний раз гуляла ночью? В Маслятах, целую жизнь назад. – Давай, – сказала я, и Яринка неуверенно заулыбалась. Дальше мы принялись было обсуждать детали предстоящей вылазки, но в комнату вернулись Зина и Настуся. Яринка скорчила недовольную физиономию и соскользнула к себе на нижний ярус. Девочки принялись расплетать косы и расчёсываться, готовясь ко сну. Я невольно залюбовалась иссиня-чёрной гривой Зины, укутавшей её до пояса. Она словно почувствовав мой взгляд, обернулась, зыркнула необычными своими кошачье-раскосыми глазами, и вдруг спросила: – Даша, а как ты стала певчей в церкви? От неожиданного вопроса я растерялась, и ответила не сразу. – Ну как… батюшка Афанасий предложил Агафье, а она уже мне. – А откуда батюшка Афанасий узнал, что ты умеешь петь? – Да не умею я петь! Не училась. Просто пела. А батюшка Афанасий услышал. – Где услышал? И чего она пристала? Тут я заметила, что моего ответа с интересом ждут уже и Яринка с Настусей. Да о чём там рассказывать? Когда я только попала в приют, выяснилось, что мне абсолютно незнакома Библия, закон Божий, и вообще всё, без чего не должна мыслить своей жизни православная девочка. Когда батюшка Афанасий беседовал со мной первый раз и спросил, что я знаю о Спасителе, я вспомнила мамины рассказы про море, и ответила, что это тот, кто вытаскивает людей из воды, когда они тонут. Батюшка Афанасий размашисто перекрестился, и, положив руку мне на макушку, молвил: "Ступай, дитя". Как я узнала позже, он отправился к Агафье, и заявил, что нельзя допускать до школьной программы ребёнка, который путает Спасителя со спасателем. Таким образом, полтора месяца я, вместо школы, ходила в церковь, где слушала о боге и читала Библию. |