Онлайн книга «Китаист»
|
– Да я бы… – он хотел сказать, что может и так, без денег, по-дружески, но пестрые бумажки с портретом кого-то солидного и усатого сами собой притягивали взгляд. «Маме, сестрам… Люба куртку просила, мерзнет…» – Циньская империя пойдет? У меня реферат, неплохой, в восьмом классе… – В восьмом? – Эбнер покрутил головой. – Ты не думай, – он вдруг испугался, что парень откажется, скажет: тут тебе не школа, – если надо, я еще добавлю. – У вас там чо, все такие умные? – Многие, – Ганс ответил за него. Ему показалось, с особенным значением, словно продолжая какой-то давний спор. – Альзо кирдык! Нам. Типа скоро, – Эбнер откликнулся весело. – Ну ничо. На крайняк вашими мозгами воспользуемся. Дверь приоткрылась. В щель сунулась прилизанная голова: – Идешь? Эбнер отмахнулся недовольно. – Мы чо решили-то, – голова с любопытством уставилась на гостя. – Поближе сёдня. В «Лебедь и крест». – Да хоть в жопу, – Эбнер буркнул, не оборачиваясь. – Вали, вали. Догоню. Он порылся в портфеле и вынул ручку-вставочку. – Так ты чо, – Эбнер ткнул пальцем в печатную машинку. – Каннстнихт? Он замялся: – Вообще-то, конечно, доводилось… – Кайн проблем. – Ганс вскочил. – Я помогу. Эбнер сбросил кроссовки, надел пиджак и куртку. Похлопал себя по карманам джинсов (американских – это он отметил), и был таков. Осталась только лужица от ботинок. – Куда это они? – он прошелся по комнате, собираясь с мыслями. – В ресторан. Жрать, – Ганс сел за машинку и заправил чистый лист. Закончили через два часа. Управились бы и раньше, но его добровольный помощник все время вмешивался: то требовал упростить предложение, то подсократить, то заменить какое-нибудь слово или вовсе выбросить. – Слышь, ты эта… Про легиста не надо, привяжутся, – Ганс поднял голову. – Помер ить. Теперь-то какая разница: хыть легист, хыть натурал… «Совсем они тут сдурели!» – он хотел объяснить: легист – это всего лишь законник, например Ли Сы, ставший главным советником Цинь Хуана, основоположника новой династии, но Ганс не дослушал: – И эта… имен поменьше. Цынь, хринь! Клиент запутается. Он вспомнил лицо Эбнера и кивнул. Вытянув из-под каретки последний лист – седьмой, в шесть не уложились, Ганс сладко потянулся: – Не-е… За такое дело, – вдруг вскочил и заходил по комнате. – Вопщем так. Заряжаем триста. Мне полташка. А чо? Я клиентуру подгоню. Конференция скока? Неделя. – Сунулся в ящик, достал калькулятор. – Часа полтора на рыло… Умножаем… Электронная цифра, мигающая в оконце, вызвала оторопь: «Любина куртка… А если?.. Нет, Верке комсомолец ее купит… Маме… Туфли или, – даже сглотнул, – сапоги…» – Ты… Не знаешь, сколько стоит, например… шуба? – Чево-о? – Ганс сощурился. – Я… – он отчего-то заторопился. – Понимаешь, сестре. Холодно у нас, мерзнет… – Сморя какая, – Ганс пожал плечами. – Ладно, не ссы. Если што, на сейл метнемся. Тока эта, машинку надо взять. – А он… Эбнер, – выговорил осторожно. – Разрешит? – Ему-то! На крайняк в ресторан позовем. Пожрать. – Нужна ему твоя еда! – Да ты чо! Черные, када на халяву… – Не понимаю, – он встал и подошел к окну, за которым одно за другим загорались желтые окна. – Какого черта ты с ним дружишь? Слыхал, как он – про Юльгизу? Думаешь, про тебя иначе? Думал, начнет оправдываться. Но Ганс поник. – Хорошо вам там рассуждать. За учебу не плотите. И, это… рас-пре-деле-ние. Чо, скажешь, нет? Он думал: «Закатали бы тебя года на три. На Курилы. Любуйся на пустые сопки». – А тут крутись. Родаки у меня – лохи. А у Эбнера… – Да слышал я! Папаша. – Да чо ты там слышал! – Ганс задвинул стул, будто расчищая для себя жизненное пространство. – Зам главного эржеде. – Кого-кого? – Железная дорога. – Судя по тону, Ганс ожидал от него совсем другой реакции. – Ну, зам. И что тут такого? – Клуб у него. Футбольный. – Клуб? Зачем? – Футбол любит, – Ганс объяснил, но он все равно не понял. – Сам отсюда, из Питера. Деньжищами ворочает! – Ганс выдохнул восхищенно и раскинул руки, точно заключая в объятия денежную кучу, которой ворочает Эбнеровский отец. – Выходит, технарь. А сын историк? – он пожал плечами. – Выбрал бы что-нибудь по профилю. Инженером или… – Инжене-ером! – Ганс передразнил и, отчего-то помрачнев, добавил без всякой связи: – Самое перспективное направление – Восток. – Так он восточные языки знает? – С тобой говорить… – Ганс плюхнулся на кровать. – Тебя возьмет, переводчиком, а, пойдешь? – Делать мне больше нечего! – Слушай, так ты… – Ганс спохватился. – Не жрамши. – Не надо мне никакого ужина, – взял портфель и направился к двери. – А ты… тут, что ли? – кивнул на пустую койку. – А чо, Эбнер не против. Квартира у него, – Ганс покачался на матрасе. – В городе. С этим, с евонным… – пнул кулаком подушку. Он шел по коридору, чувствуя за спиной свою справедливую страну. «Конечно, у нас… всякие проблемы. Но за учебу и правда не платим. А распределение? Отработал три года – и свободен». Сосед, к которому его подселили, спал. «Хороший парень, из нашей Москвы, – вчера вечером успели познакомиться. – Хороший-то хороший… А вдруг в чемодан полезет? И пусть, там же ничего такого». Только теперь он оценил прозорливость шефа, который не снабдил его никакими спецсредствами. В глубине души он рассчитывал хотя бы на шифроблокнот: мало ли, передать срочное сообщение. Для оперативника главное – связь. Стараясь действовать бесшумно, разделся и лег. Но сон не шел. Маялся, вспоминая то Юльгизу, то Ганса. То этого, Эбнера: узкий лоб, тяжелые надбровные дуги, губной бугор – перебирал характерные приметы, придающие вульгарному парню разительное сходство с человекообразной обезьяной. Собственно, так и представлял себе среднестатистического черного. «Да к тому же и дурак. Элементарный доклад, и тот написать не может…» Эбнер наконец скрылся. Но тревога осталась. Терзала, прикидываясь мыслью о заработке, который свалился на него нежданно-негаданно: не дай бог, узнают. «Да что такого-то! Эти, – он вспомнил зятя-комсомольца, – всегда привозят. Люстры, костюмы, одеяла… Верке обязательно туфли, косметику всякую, сапоги…» От Вериных щедрот перепадало и Любе, но так, по мелочи. Принимала, а куда денешься, но он-то видел – с каким опрокинутым лицом. За глаза обзывала буржуями. Когда Вера, небрежно косясь в сторону, хвасталась будущей шубой (комсомолец твердо обещал, если провернет одно выгодное дельце), Люба переводила разговор на что-нибудь «более интересное»: новый фильм, Вера «конечно же, не удосужилась», или книгу, которую как раз сейчас читают «все нормальные люди». |