Книга Неблагоразумная леди, страница 52 – Элинор Смит

— Ты прихватил дуэльные пистолеты?

— Да я его голыми руками придушу! И всех тех, кто позволяет смотреть на тебя слишком пристально.

— Да почти все мои поклонники в Бате смотрят на меня слишком пристально по причине близорукости, свойственной в преклонном возрасте.

— Не отговаривайся, Пруденс. Ты и сама хороша. А эти старые развалины хуже всех. Я сначала не видел, как ты красива. Видишь ли, для меня это был особый опыт — влюбиться в женщину «шиворот навыворот», так сказать, изнутри; потому-то я и не сразу сообразил, что это любовь. Ты же сама знаешь, как я в былые времена смотрел на это. Меня соблазняло все чрезмерное, роскошные формы…

— Мог бы и не напоминать мне об этом, Даммлер. Никогда. Я думаю, ты и сейчас к ним не равнодушен.

— Нет, теперь мне нужна только ты. Я достаточно покуролесил по всему миру и теперь о многом жалею, но что было, то было. Да и как я могу думать о чем-то другом, когда каждый встречный мужчина влюбляется в тебя. У меня вообще времени на страсти не осталось — одна ревность. Разве что несколько минут в день на любовь к тебе.

Послышался шум у двери, и вошли Кларенс и миссис Маллоу.

— Чушь какая-то, — сообщил мистер Элмтри. — Никакой миссис Херинг и в помине здесь нет. Уилма таскала меня вверх-вниз, а там даже помещение никто не сдает. — Он остановился. По тому, как близко друг к другу сидели Пруденс и Даммлер, держась за руки, он понял, что в его отсутствие произошло что-то важное. — Что тут такое происходит? — подозрительно поинтересовался он.

— Лорд Даммлер попросил меня выйти за него замуж, дядюшка, — сообщила Пруденс.

— Я же говорил, что его надо немного поощрить, — заметил Кларенс, широко улыбаясь.

— Вот этого она и не делала, — голосом обвинителя изрек Даммлер.

— Она вечно раздумывает. Конечно, речь шла о королевском… впрочем, о чем тут говорить. Итак, ты теперь Пруденс Мерриман, маркиза Даммлер, так надо понимать? — Он с особым удовольствием произнес титул, словно примериваясь к нему. — А имя как было по тебе, так и останется. Не кажется тебе, Уилма, что она выглядит довольной?

Уилма радостно улыбнулась и обняла сначала дочь, потом не без смущения Даммлера.

Видя ее смущение, Даммлер сам обнял ее и проговорил:

— Вас я тоже люблю.

— Пруденс Мерриман — Благоразумная и Веселая — что ж, оба имени подходят тебе, — продолжил Кларенс.

— Еще одно имя, которому придется соответствовать, — со вздохом проговорила Пруденс.

— И титул, — вставил дядюшка Кларенс. — Настоящий титул, не какие-то там заграничные, как у Севильи, да, Аллан? — обратился он к Даммлеру, у которого от такой фамильярности брови полезли на лоб. — Я из тебя с племянницей сделаю картинку. Можешь не бояться. А этот шрам на брови я уберу. Чуть зачерню бровь, и шрама как не бывало. Так что не бойся, уродом не будешь.

Пруденс открыла было рот, но Даммлер остановил ее взглядом.

— А вы не можете и мою жену изобразить не такой ведьмой, дядя? — спросил он игривым тоном.

— Вот правильно, привыкай. «Моя жена». Отлично, Аллан. И «дяде» — придется приучиться к этому. А Пруденс я нарисую, как полагается. Будет как новенькая. Что ж, я хоть и не любитель писать письма, придется сообщить об этом событии миссис Херинг и сэру Алфреду. Они будут рады узнать, что все так хорошо закончилось. — Он встал и обратился к сестре: — Пойдем, Уилма. Можем оставить на минутку эту парочку. Ты знаешь Пруденс, в благоразумии ей не откажешь.

Они вышли, и Даммлер повернулся к невесте:

— Ну и оригинал наш Кларенс, да?

— Когда мы перестанем жить сообразно нашей веселой фамилии, мы пригласим его в Лонгборн-абби, чтобы он скрасил нашу жизнь. Он всегда был добр ко мне, Даммлер. Надеюсь, ты не испытываешь к нему неприязни…

— Неприязни? Да я в восторге от него! Я и женюсь на тебе наполовину из-за него. А теперь не смейся, Пру. Если ты такая естественная, спроси, в чем вторая половина.

— Надеюсь, ты все равно скажешь.

— Скажу, конечно. Я не умею держать язык за зубами. Мне понадобится секретарша, когда я начну серьезно работать. Я хочу ввести тебя в мою пьесу для «Друри-Лейн». Нет, серьезно…

— Вот что я скажу тебе, Аллан Мерриман. Изволь жить по своему имени. И не пытайся быть слишком серьезным.

— Но я хочу сказать тебе вторую половину. Я люблю тебя, Пруденс.

— И попробуй перестать. Я залью все твои рукописи чернилами. Так что знай, какая я коварная и хитрая. Я собираюсь держать тебя в ежовых рукавицах.

— Это очень благоразумно, Пруденс. Недаром тебе дали это имя.