Онлайн книга «Война за океан»
|
Адмирал замер, подняв брови. «Ах, в американских!» — как бы говорило выражение его лица. — Ваше превосходительство, Сахалин не принадлежит Японии. Тут голова у Путятина затряслась. — Я сам знаю, что не принадлежит! — Я был на Сахалине. Японцы, конечно, постараются захватить его и… — И? И? Ну, и? — замахал руками и завизжал Путятин. Путятин молча несколько раз махнул рукой, как бы предваряя попытки Чихачева снова заговорить. Потом адмирал встал. Лицо его стало строгим и серьезным. Кивком головы он дал знать присутствующим, что этот разговор окончен и он отпускает всех. Взглянул на Чихачева, как бы показывая, что прощает его. С адмиралом остались Посьет и Гончаров. «Комик какой-то», — выходя, подумал Чихачев. Чихачеву не удалось сказать всего, что надо было. А уже наступила ночь и кругом темь. Чуть отделяются горы на фоне звездного неба. Бонин-Сима, теплое море, тепло — все потеряло прелесть, так грубо поступил адмирал… Подошел Римский-Корсаков. Чихачев почувствовал, как он в темноте радушно улыбается. Протянул руку и пожал крепко. — Я очень рад, Николай Матвеевич, услышать все ваши рассказы! Отлично! Так пойдемте в кают-компанию… Разве вы никогда ничего не слыхали про нашего адмирала? — весело спросил он, спускаясь чуть впереди Чихачева по трапу. Чихачев почувствовал, что отношение к нему переменилось. Видимо, смело держался и на него обратили внимание. — Ваша экспедиция Амурская, — заговорил Римский-Корсаков, — очень меня занимает. Ведь даже начальника вашего я прекрасно знаю, служил с ним на «Авроре» и учился с ним одновременно. Римский-Корсаков почувствовал в симпатичном курьере из Иркутска человека с убеждениями и достоинством и решил заговорить. В кают-компании ужин великолепный, подали очень вкусное легкое вино. Расспросы и рассказы продолжались. Пришел адъютант барон Криднер [33] и сообщил Римскому-Корсакову, что Чихачев назначается к нему на судно, а лейтенант Шлиппенбах переводится со шхуны на «Палладу». — Хороший признак! — сказал Римский-Корсаков. — Я так и знал! Ведь если идти для установления связи с экспедицией Невельского, то мне со шхуной придется! Криднер присел, сказал, что японки, говорят, особенно хороши, и со вздохом предупредил Чихачева, что при адмирале на эту тему приходится держать язык за зубами. Чихачев понимал, что и здесь людям нелегко. Вон какой штормище перенесли, фрегат плох, опасно их плавание. Была у них и цинга, и холера, на днях двух матросов похоронили. — Я откровенен буду с вами, — говорил по-французски Корсаков, идя с Чихачевым на вельботе к себе на шхуну. — Вы пытались заинтересовать адмирала. Но это трудно. Однако когда он все увидит, то сам поймет. Расскажите откровенно, что такое Амур? Как живет там Геннадий Иванович? Вельбот пристал к борту паровой шхуны. Офицеры поднялись на палубу. Вещи Чихачева унесли. — Пойдемте в мою каюту. Я очень, очень рад, что вы будете у меня служить. Корсаков был очень воодушевлен предстоящим открытием Японии, придавая этому огромное значение, и уверял Николая Матвеевича, что с Японией разовьется торговля. — Камчатка, Аляска, Охотский край оживут необычайно. Адмирал все прекрасно знает! Ведь на эскадре штурмана Халезов и Попов [34]… — Позвольте… — Да, да… Александр Антонович Халезов был старшим штурманом Геннадия Ивановича на «Байкале». Он и Лев Попов производили описи устья реки и лимана. Адмирал многое знает от них. Получив ныне почту и распоряжение великого князя, сразу же пригласил Халезова. Я познакомлю вас. Халезов прозван у нас Дедом за то, что бывал всюду. А Лев Попов переводится ко мне на шхуну. Значит, готовится экспедиция в лиман, и вы одержали победу! На другой день Чихачева снова пригласили к адмиралу. Командиры судов и Римский-Корсаков уже там. — Великий князь пишет, что следует установить связь с Амурской экспедицией на случай войны, — сказал адмирал. — Для промеров надо послать шхуну. Об этом же просит и Муравьев. Если действительно есть уголь, то мы это исследуем! Чихачев заметил перемену. «Чье это влияние? Или сам одумался?» Путятин сказал, что окончательно с посылкой шхуны все решится в Японии. — Не будем, господа, загадывать! Дайте сначала прийти в Нагасаки! Как бог даст! «Кажется, он в самом деле все обдумал», — решил Чихачев. Путятин сказал, что прочел газеты, привезенные с Сандвичевых островов. — Если вход в реку есть, то честь Невельскому! — сказал Путятин, отпуская офицеров. «Умри, Денис, лучше не напишешь!» [35] — подумал Римский-Корсаков, выходя из каюты адмирала и натягивая фуражку покрепче. Чихачева познакомили с Халезовым. Коренастый, сухощавый офицер. Он был очень сдержан при упоминании о Невельском, словно об этом ему запрещено говорить. Чихачев и Корсаков вернулись на шхуну. Воин Андреевич становился откровенней. Чихачев замечал, что, кажется, тут принято острить по адресу адмирала. — А как вам Гончаров? — спросил Чихачев. — Вот этот, я думаю, все опишет. Мог бы разобрать все по косточкам! В том числе и адмирала. Римский-Корсаков не ответил. Если про адмиралов можно говорить что хочешь, то с художником, полагал Воин Андреевич, надо осторожнее, это нежный, сложный инструмент… Перед обедом Путятин в каюте, залитой по полу солнцем, сидел за столом в приятной тени в халате, надетом на голос тело, прямой, сильный, рослый, и быстро писал. Голова его чуть наклонена на сторону, а на лице хитрейшее выражение. Он делал этой бумагой тонкий ход, хотя пишет пока начерно. Перед отъездом Путятина из Кронштадта в Англию решено было, что экспедиция наша будет поддерживать самые дружественные отношения с американцами и действовать в согласии и контакте с Перри, о чем он будет поставлен в известность и прямо Путятиным, и через Вашингтон. |