Онлайн книга «Таинственная любовница»
|
— Скульптура довольно пугающая, не правда ли? А теперь я хочу услышать ваше мнение по поводу вот этого алебастрового украшения. Сфинкс, ни больше ни меньше. Он довольно хорош. И стоит немало. Очень искусно сработан. Мы согласились. Потом осматривали другие интересные предметы, которые ему удалось найти. Но я продолжала думать о каменной фигуре Гора, и когда бы я ни обернулась, глаза ястреба смотрели на меня с угрозой. Экскурсия получилась очень интересной, и, покидая сарай, мы сказали ему об этом, за что он тепло поблагодарил нас. — Этот жест доброй воли заслуживает ответного, — весело сказал он. — Не забудьте взять меня с собой, когда поедете осматривать развалины. * * * Наша компания состояла из Теренса Гелдинга, который был у нас главным, Адриана и Эвана, которые помогали ему, Леопольда Хардинга, нашего гостя, Табиты, Теодосии и меня. Мы отправились на раскопки вечером, когда там уже не было рабочих. Когда я входила в эти подземные проходы, меня охватывало сильное волнение. Поэтому я понимала, что может чувствовать Теодосия. Теперь уже было заметно, что она беременна. Она опиралась на руку мужа. И я с удивлением отметила, что Теодосия выглядела смирившейся, искренне желающей развлечься этим небольшим приключением. Теренс шел с фонарем впереди, Адриан — тоже с фонарем, замыкал шествие. Теодосия крепко вцепилась в руку мужа, ступая робко и осторожно. Конечно, после жаркого вечера на свежем воздухе, в подземелье было холодно, но Теренс предупредил нас о необходимости взять с собой плащи и накидки. Теренс, высоко подняв фонарь, указал на настенную роспись — изображения богов и фараонов. Я узнала Амон Ра с бараньей головой, ястреба-Гора, — или это опять Амон Ра? Он ведь был одновременно и бараном, и ястребом. Тут был Анубис в образе шакала, который напоминал мне о знаке на руке человека, чью рану я обрабатывала, и такой же знак был на руке предсказателя… — Эта гробница принадлежала не очень важному сановнику, — сообщил Теренс. — Рисунки на стенах вырезаны не так тщательно, как мы видели в других местах — например в нашем дворце. Очевидно, это — место успокоения вельможи средней руки, хотя, несомненно, богатого человека, потому что даже такая гробница должна была стоить огромных денег. Возможно, здесь захоронены сразу несколько человек. — Они составили нечто вроде синдиката, чтобы оплатить строительство гробницы? — поинтересовался Леопольд Хардинг. — Но разве они не умерли к моменту постройки? — спросила Теодосия, и мы все с радостью заметили неподдельный интерес в ее голосе. — Нет, — ответил Теренс. — Работы по постройке гробницы начинались задолго до смерти. В случае, если гробница предназначалась фараону, она строилась долгие годы, и работы прекращалась только с его смертью. — Когда гробница была полностью готова, — добавил Адриан. — Поэтому, чем дольше он жил, тем величественней была гробница. Это кажется довольно несправедливым в отношении тех, кто умирал молодым. Лишиться в одночасье и жизни, и роскошной гробницы! Мы осторожно продвигались по узким проходам. Теренс шел впереди. Потом проход вывел нас к камере. — Это не погребальная камера, — сообщил Теренс, — она расположена немного дальше. В этой яме, которую вы видите перед собой, должно быть, хранилось что-то важное, и это унесли, когда разграбили могилу. Трудно сказать наверняка. Эти деревянные мостки построены тут специально для нас, когда нам нужно было перебраться через яму, чтобы попасть в проход вон там, дальше. Но сначала взгляните на эту настенную живопись… Он поднял фонарь повыше, и Теодосия, как я полагаю, решив продемонстрировать Эвану освобождение от давних страхов, ступила на деревянный мостик, собираясь его перейти. То, что произошло в следующее мгновение, потрясло всех нас. Мост рухнул, Теодосию подбросило вверх, а потом она упала на дно ямы. Повисла ужасная тишина, которая, казалось, длилась вечность, хотя на самом деле она продолжалась не дольше мгновения. Потом я услышала, как Адриан закричал: «Боже всемогущий!» Я видела, как Эван быстро спускается на дно ямы. Это было не так просто, потому что расстояние до дна было не менее двенадцати футов. Теренс был единственным, кто сохранил присутствие духа. — Хардинг, найдите где-нибудь носилки! Кто-нибудь, пошлите за врачом! Возьмите фонарь, — он сунул мне в руку фонарь. — Я спущусь вниз. Он спустился и стал на колени рядом с Эваном у распростертой на дне ямы Теодосии. * * * Это был какой-то кошмар: мрачная могила, жуткая тишина, лежащая без сознания Теодосия и потрясенный Эван. Это тянулось, наверное, целую вечность. Затем мы наспех соорудили носилки и вытащили Теодосию из ямы. Это было нелегким делом, как и потом вынести ее по узкому проходу. В ту ночь Теренс показал себя настоящим лидером, а Табита была ему под стать — холодная и решительная. Я делала все, что могла, чтобы утешить Эвана. — Это я виноват, — повторял он, — не нужно было позволять ей приходить сюда! Доставив Теодосию во дворец, мы уложили ее в кровать. В ту ночь она родила мертвого ребенка — пятимесячную девочку. Но мы более всего беспокоились о самой Теодосии. Она была без сознания, и Табита, у которой был некоторый опыт сиделки, оставалась рядом с ней, пока я находилась в соседней комнате, безуспешно пытаясь утешить Эвана. — Все будет хорошо, — повторяла я. — Вы потеряли ребенка, но у вас еще будут дети. — Если она это переживет, — проговорил Эван, — я никогда больше не увезу ее далеко от дома. Она была так сильно напугана! Вы знаете, как она боялась. Она предчувствовала несчастье. Это я во всем виноват! — Глупости! — возразила я. — Это вовсе не ваша вина. Да, она приехала с вами, но ведь вы же ее муж! — Она хотела вернуться, а я держал ее здесь. Она старалась приспособиться, о, как она старалась… изо всех сил… О Боже! Ну почему я не уехал с ней домой?! — Вы не могли, — мягко заметила я. — У вас же здесь работа. — Я ведь говорил с Тибальтом. Но он не мог так легко обойтись без меня… Надо было бы искать мне замену. К двери подошла Табита. Эван вскочил. Табита жестом пригласила нас следовать за ней. Мертвенно-бледное лицо Теодосии на подушке. Оно было влажное от пота. Я едва узнавала ее. Меня охватило отчаяние. Теодосия — моя сестра, и я знала, что она умирает. Эван опустился на колени перед кроватью, по его лицу катились слезы. Теодосия открыла глаза. — Эван… — позвала она. — Любовь моя, — отозвался он, — моя бесценная любовь! — Все хорошо, Эван, я… я не боюсь… Она заметила меня. — Джудит… — Я здесь, Теодосия. — Моя… сестра… — Да, — ответила я. |