Онлайн книга «ИНТЕРНЫ и ХИРУРГИ бывшими не бывают»
|
– Да. Все нормально. Не беспокойся так за меня. – Мы придем Вас смотреть попозже. Отдыхайте пока. – Хорошо. Буду ждать. Я вернулся в ординаторскую. Н. сидел за своим столом. Перед ним стояла чашка остывающего кофе. Взгляд его был направлен в одну точку. Увидев меня, он тут же спросил: – Ты был у своей пациентки? – Только что. Говорит, что у нее все нормально. – Головокружение, сердцебиение, слабость, тошнота? – Говорит, слабость легкая, но думает, что переволновалась. – Давление? – Я сам не мерил. – Плохо. Если имеем кровотечение, то давление ты должен знать. – Ну там сестры… я не знаю, измерили они или нет. Я чего-то не спросил. – Мне не важно, кто измерял. Ты должен знать, какое давление. Можешь – заставь сестер измерить, не можешь заставить – измеряй сам, но цифры должен знать. – Я сейчас схожу и сам измерю. – Сиди уже. Это на будущее тебе. Н. подошел к телефону и набрал номер приемного отделения. – Какое давление? Угу. Вызовите лабораторию. Пусть у нее на всякий случай гемоглобин возьмут. Да, сейчас. Он повесил трубку. – Давление нормальное – 115/70. Сейчас у нее возьмут кровь. Минут через пятнадцать позвони, узнай гемоглобин, а я в реанимацию схожу и вернусь. Когда Н. вернулся, я был во всеоружии. – Ну? Как там дела? – спросил он. – Пациентка чувствует себя нормально. Давление 120/70. Гемоглобин 114. – Плохо, что мы не знаем, какой гемоглобин у нее был до нашей биопсии. Давай через двадцать минут ее на кресло. Пора смотреть. А. уже почти 10 минут сидела на смотровом кресле. Н. консультировал поступающего в терапию больного. Наконец он вернулся. Проверив наличие всех нужных инструментов, он тщательно помыл руки и надел перчатки. – Леш, у тебя в телефоне фонарик есть? – Есть. – Посвети мне туда. Я должен все хорошо видеть. Но посветить я не успел. Стоило Н. вытащить тампоны, как вслед за ними ручьем потекла кровь. Он моментально прижал артерию пальцем, а затем вновь затампонировал прямую кишку. – Придется брать в операционную. Иди в приемное и скажи, чтобы оформляли ее «самотеком». Диагноз – кишечное кровотечение. Пусть историю заведут, чтобы номер был. Все остальные бумажки потом, и бегом подавать. – Их же предупредить в операционной надо… и анестезиологов. – Я их предварительно предупредил, что может такая необходимость возникнуть. Как чувствовал. Так что подавай, они в курсе. Анестезиологам я скажу, чтобы поднимались. Уже через 15 минут А. была на операционном столе. А еще через 10 минут анестезиолог разрешил нам начинать. Н. вытащил тампоны и велел мне прижать пальцем артерию. – Придется нам всю ее иссечь и слизистую как следует зашить. – Может оно и к лучшему, если это трещина? Сделаем, и дело с концом. – Если трещина, то лучше… Давай, не отвлекайся. Н. полностью иссек пораженный участок слизистой, а затем несколькими достаточно глубоко прошитыми швами остановил все-таки кровотечение. Вся операция заняла не больше получаса. Пациентку отвезли в отделение, а мы вернулись в ординаторскую. – А что теперь? – спросил я. – А ничего особенного. Ждем результат биопсии. Теперь и договариваться не придется. Лечим пока как оперированную трещину – антибиотики, обезболивающие, перевязки. Наблюдаем на предмет рецидива кровотечения. Ты вроде после дежурства? – Ну да. – Езжай домой, отдохни. – Да нет. Уже полночь почти. Куда я поеду? Я лучше с Вами останусь. За ней послежу, Вам помогу. Вдруг еще какие-нибудь операции будут. – Ну, смотри, решай сам. Завтра тогда пораньше уйдешь. – Я завтра опять по графику дежурю. – Что, трое суток подряд будешь дежурить? – А что делать? – Ну, вообще, ты молодой, тебе полезно. Давай иди спать, пока тихо. Результат биопсии мы получили уже через пять дней. Заключение гласило – умеренно дифференцированная аденокарцинома. Я в растерянности стоял перед Н. – Ну что? Давай обследовать ее. Надо готовить к большой операции. Основную часть обследований я уже провел, за то время, что мы ждали результат биопсии. Но при подготовке к операции такого большого объема требовалось более углубленное обследование. Тут возникло очередное препятствие. Консультировавший А. невролог ни в какую не разрешал нам плановую операцию. – Да вы что? Там куча неврологических проблем. У нее эпилепсия и еще бог знает что. А вы хотите ей четырехчасовой наркоз провести. Вы скажите спасибо, что она после вашего первого наркоза в себя пришла. – Но она моя родственница, вернее, жены. – Тем более. Оставьте ее в покое. Угрозы жизни сейчас нет? – Сейчас нет. Но рак-то есть. – Рак есть. Вот и отдайте ее онкологам. Пусть они думают, что с ней делать, но я вам точно говорю – в плановом порядке ее никто не возьмет. Только по жизненным показаниям. – Но… – Никаких «но». Я напишу, как сказал, а вы, если не согласны, проводите консилиум, если найдете анестезиолога, который рискнет дать ей наркоз. Я показал запись невролога Н. Он нахмурился и сказал: – Может, нам правда оставить ее в покое. Один раз нам уже повезло, что все обошлось, второго раза может не быть. – А если она «кровить» будет из зоны опухоли? Или если непроходимость разовьется? – Вот если «закровит» или «запрет», тогда и будем оперировать. По жизненным показаниям. Ну, сходи, если хочешь, к анестезиологам. Покажи им историю и больную, если они захотят. Только иди лучше сразу к заведующему. В тот же день я подошел к заведующему отделением анестезиологии и реанимации – В. Будучи человеком отзывчивым, ответственным, серьезным, он долго изучал историю, потом лично осмотрел пациентку, после чего позвал меня к себе в кабинет и сказал: – Ты знаешь, я тебе скажу то, что думаю. Если бы она была не твоя родственница, а просто посторонний человек, то я бы ей наркоз ни за какие награды не дал. Это очень рискованно. Если ты прямо настаиваешь, то мы можем рискнуть, но подумай сам – один раз у вас уже были проблемы. Н. мне рассказывал. Хорошо, что все обошлось, и она жива осталась. У нее, правда, серьезные неврологические проблемы. А на операции все что угодно может быть! В том числе и кровопотеря большая у вас будет, от которой мозг в первую очередь пострадает. Представь, что вы ей опухоль удалите, а она после наркоза соображать перестанет. Или вообще, как растение станет. Зато без рака. У пожилых людей опухоли, как правило, растут медленно. Она с этой опухолью, тем более, что вы большую часть удалили, еще лет пять проживет, а то и больше. |