Онлайн книга «Фуэте на пороховой бочке»
|
– А ты как? – Да, ничего, – махнул рукой Петр. – Сваливать надо из больницы, не люблю я валяться без дела. – Я тоже сегодня уйду, пусть хоть под роспись, – кивнула Настя. Необычайно легкой для столь грузной фигуры походкой к ним приблизилась буфетчица с подносом, на котором еще стояло несколько пластиковых стаканчиков. – Пожалуйста! – поставила она на столик еще два и забрала пустые. И такой же летящей походкой удалилась в сторону двух пришедших мужчин, ставя и на их стол пластиковые стаканчики. – Прямо как фея, разносящая детям подарки, – усмехнулась Настя. – Или бабочка, опыляющая столики, – вторил ей Петр, давясь от смеха. – Ого! По-моему, мы уже перебрали… У меня и голова закружилась… – Скажи, а что все-таки у тебя с коленкой? – Вот не дает тебе покоя этот вопрос… – дернула плечом Настя. – Я хочу помочь тебе. Уверен, что смог бы тебе помочь, – серьезно посмотрел на нее Петр. – Много врачей мне не смогли помочь, – отметила Настя. – Попробуй поверить еще раз, – убеждал он ее. – Что ты хочешь от меня? – Ты спасла мне жизнь, причем дважды, а я хочу прооперировать тебе колено, причем одно. Неравноценная замена, но все же… Поверь мне. Я наделал много глупостей, но тебе помочь смогу. У Насти от его слов и от его взгляда опять мурашки побежали по коже. – Если я соглашусь, ты потом оставишь меня в покое? – Тебе это так важно? – уточнил Петр. – Очень! Ты плохо на меня влияешь. Петр с минуту подумал, затем залпом выпил коньяк и твердо произнес: – Хорошо. Насильно мил не будешь. Я отстану, а ты избавишься от своей хромоты. – Звучит заманчиво. Я имею в виду то, что ты клянешься отстать от меня. А насчет операции… Не оказаться ли после твоего прикосновения в морге. Петр рассмеялся, затем достал из кармана записную книжку и быстро записал там что-то. – Что пишешь? Составляешь от моего имени завещание? – поинтересовалась Настя. – А у тебя есть что взять? – Квартира… – У меня все в порядке с жильем, – не поднимая головы, ответил Петр. – Больше ничего нет, – развела она руками. – Хотя… почки, печень… – Жалко, – вздохнул он. – А что с твоей невестой? – неожиданно для него спросила Настя. Ее этот вопрос мучил уже давно. – Ты о Свете? – Я не знаю. Вернее, я знакома только со Светой, желавшей тебя прикончить, а сколько их у тебя… – Настя развела руками, с ужасом наблюдая приближение к их столику айсберга под названием «буфетчица». – Нам больше не надо! – ответил за нее Петр и вложил ей в кармашек-кенгуру на передничке две тысячи рублей. Буфетчица засветилась от радости. – Большое спасибо! Будете у нас в больнице, заходите еще! – Нет уж, спасибо, лучше вы к нам, – шутливо отозвалась Настя. – А вам, Петр Рудольфович, за ваши руки я каждый раз в церкви свечки ставлю, – внезапно прослезилась буфетчица. – Если бы не вы, мой Мишка давно бы сгинул… И, накинув на лицо фартук, мгновенно пропитавшийся слезами и покрывшийся разводами туши и помады, женщина удалилась, оставив их в одиночестве. Настя гневно посмотрела на него: – Что я слышу? И что я вижу? Ты опять обвел меня вокруг пальца? Так вы, оказывается, знакомы! Вот откуда и коньяк, и внимание! Петр смотрел на нее смеющимися глазами. – А ты и правда, поверила, что в больнице разливают коньяк? Ну да, разливают, но по великому блату! Это – розыгрыш! – Вот паразит! – Фу, как некрасиво. Такая хрупкая и нежная девочка – и такие грязные слова! Милый, добрый розыгрыш. Все для тебя, дорогая, все для тебя… И нога у тебя будет как новая… – Откуда она тебя знает? – спросила Настя, несколько переведя дух. – Галина Петровна работала операционной медсестрой в течение двадцати пяти лет в то время, когда и я здесь работал, правда – всего два года. Потом Галине Петровне стало тяжело выстаивать на операции часами, она ушла на пенсию и перевелась работать в буфет, – пояснил Петр. У Насти пылали щеки то ли от его взгляда и приятного, проникающего в душу баритона, то ли от качественного коньяка. – Так ты работал с ней? – спросила она. – Очень даже плотно… Она была прекрасной медсестрой и хорошим человеком, каким сейчас и остается. – А о каком Мишке она говорила? – почему-то засмущалась под его взглядом Настя, теряя свою уверенность в том, что она ни за что не поддастся его чарам. – Он ее сын, – неохотно ответил Петр. – Ты оперировал его? – Догадливая… Раз я здесь работал хирургом, то, конечно, оперировал ее сына. Заметь, успешно! Так что не бойся доверить мне свою коленку. – Я уже сказала, что согласна. Мне кажется, что ты что-то сделал со мной… – Легкий гипноз, – серьезно сказал Петр. И тут же рассмеялся: – Шучу! – Тоже мне, шутник… Но ты так и не ответил мне, что с твоей Светой? – Ее выпустили под залог до суда, но я не хотел бы говорить о ней, – ответил Петр, махнув рукой Галине Петровне и приглашая ее подойти. Настя даже испугалась, что он сейчас потребует «продолжения банкета». Уж слишком разухабистым был его жест. Но Петр всего лишь спросил: – А что у нас на сладенькое? – Пирожное «картошка» и эклеры, Петя. – Мне эклер с ванильным кремом, – заказала Настя, – и кофе с сахаром. – Кофе только растворимый, – отозвалась Галина Петровна. – Несите, какой есть, – ответила Настя. – Сахара одна ложка. Теперь, на пенсии, я хочу перейти на нормальную человеческую пищу. – А мне кофе без сахара, двойную порцию, – заказал Петр. – Я помню ваши пристрастия, доктор, – улыбнулась Галина Петровна. – А кто внес залог за Свету? – гнула свою линию Настя, понимая, что выпила недостаточно для того, чтобы отключить мозги. Петр с удивлением посмотрел на нее: – Ведешь себя как прокурор, а еще называешься балериной. – Не называюсь, а была ею. Не увиливай! Я тебе свою коленку доверяю, можно сказать – жизнь, а ты увиливаешь… – Конечно, залог внес я, успокойся. Мало того – отозвал свое заявление, которое сначала в порыве гнева накатал. Я не хочу ей зла. Честно говоря, я не испытываю к Свете никаких чувств, ни плохих, ни хороших… Ничего я к ней не чувствую, понимаешь? Причем уже давно… Сам виноват. |