Онлайн книга «Сверкающий цианид»
|
— Вы у них служили, не так ли? — Да, сэр. Ушла прошлой зимой, вскоре после смерти миссис Бартон. — Она тоже умерла в «Люксембурге». Бетти кивнула. — Чудно это, правда, сэр? Рейс не думал, что это чудно, но знал, какие слова следует произнести. — Вижу, у вас есть мозги. Можете сложить два и два. Бетти сжала руки и немного осмелела. — Его тоже прихлопнули? В газетах ничего толком не пишут. Она быстро уголками глаз посмотрела на него. Довольно старый, подумала она, но ничего, смотрится. Спокойный, добрый. Настоящий джентльмен. Такой джентльмен, когда он в силе, не пожалеет золотого соверена. Чудно, я даже не знаю, как этот соверен выглядит! Чего ему, в самом деле, от меня понадобилось? — Да, сэр, — ответила она с напускной застенчивостью. — Возможно, вы никогда не думали, что это было самоубийство? — Хм, нет, сэр. Не думала, совсем не думала. — Это интересно — очень интересно. А почему вы так не думали? Она замешкалась, пальцы начали перебирать складки передника. — Скажите, пожалуйста. Это может иметь большое значение. Он произнес эти слова с подкупающей добротой и очень требовательно, чтобы заставить почувствовать важность этого дела и вызвать желание помочь. Во всяком случае, она что-нибудь да знает о смерти Розмари Бар-тон. Не может не знать! — Ее прихлопнули, сэр, да? — Весьма возможно. Но как вы к этой мысли пришли? — Хм. — Бетти замялась. — Я однажды кое-что услышала. — Да? Голос у него был спокойный, подбадривающий. — Дверь не была прикрыта. Я хочу сказать, что никогда под дверью не подслушиваю. Не люблю этого, — с нарочитой благопристойностью произнесла Бетти. — Я шла через переднюю в столовую и несла на подносе серебро, а они говорили довольно громко. Она, миссис Бартон, то есть, будто бы сказала, что Антони Браун — это не его имя. И он вдруг ужасно разозлился, мистер Браун-то. Никогда не подумала бы, что он таким может стать — всегда такой симпатичный и такой обходительный. Сказал что-то вроде того… дескать, если она не сделает, что он ей велит, то он ее «уроет и цветочек поставит». Так и сказал! Я больше не слушала, потому что мисс Ирис спускалась по лестнице, и понятно, я тогда об этом много и не раздумывала, но когда вся эта кутерьма началась из-за самоубийства в ресторане, а я прослышала, что и он там находился, то, не поверите, аж мурашки по спине забегали — вот так! — Но вы об этом никому не рассказывали? Девушка покачала головой. — Не хотела связываться с полицией — и, как ни крути, я ведь ничего и не знала — ни вот на столечко. А скажи я что-нибудь, так со мной бы тоже разделались. Или бы, как говорится пришили. — Понимаю. — Рейс немного помолчал, а затем спросил самым что ни на есть вкрадчивым голосом: — Так это вы тогда написали анонимное письмо мистеру Бартону? Она обомлела. Он отметил: ни малейшей нервозности, свойственной уличенному в проступке человеку, — одно лишь неподдельное изумление. — Я? Писала мистеру Бартону? Никогда. — Признайтесь, теперь этого не следует бояться. Это была удачная мысль. Вы, не называя себя, предупредили его об опасности. Вы разумно поступили. — Но я этого не делала, сэр. Даже не думала. Вы разумеете, будто я написала мистеру Бартону и сказала, что его жену прихлопнули? Да мне и в голову это не приходило! Она с такой убежденностью отрицала свою причастность к этому письму, что, вопреки собственному желанию, Рейс заколебался. Все сразу стало бы на свои места и получило бы естественное объяснение, если бы только эта девушка написала письмо. Но она настойчиво говорила нет, без излишней запальчивости, без чрезмерной настойчивости, но спокойно и уверенно. Волей-неволей он начинал ей верить. Тогда он подошел к вопросу с другой стороны. — Кому вы об этом рассказывали? Она покачала головой. — Никому не рассказывала. Честно признаюсь, сэр, я была напугана. Посчитала лучше держать язык за зубами. Старалась позабыть об этом. Только однажды все выложила — это когда предупредила миссис Дрейк о своем увольнении. Ну и разбушевалась же она тогда, словами не передашь, пожелала мне зачахнуть в какой-нибудь глуши, куда и на автобусе не доберешься! Я тогда еще так разозлилась из-за ее рекомендации, она сказала, что я все ломаю, ну я и ответила, чтобы ее позлить, что, во всяком случае, найду место, где не убивают людей. Я сама испугалась, когда это сказала, но она не обратила особого внимания. Может быть, нужно было в свое время сказать, но я не решилась. Подумала: а вдруг это все шутка. Мало ли что люди говорят, а мистер Браун всегда такой славный и пошутить не прочь, так что я не решилась, сэр. Правильно? Рейс согласился с ее доводами. Затем он спросил: — Миссис Бартон сказала, что Браун — это не его подлинное имя. А какое у него имя, она не упомянула? — Упомянула, потому что он сказал: «Позабудьте о Тони…» Дай бог память… Тони что-то вроде… Напоминает черешневое варенье. — Тони Черитон? Черебл? Она покачала головой. — Какое-то диковинное имя. Начинается на М. и звучит по-иностранному. — Не беспокойтесь. Возможно, вы еще и вспомните. Если да — сообщите мне. Вот моя карточка с адресом. Если припомните имя — напишите по этому адресу. Он вручил ей карточку и деньги. — Напишу, сэр, спасибо, сэр. Вот это джентльмен, подумала она, спускаясь по лестнице. Целый фунт, не какие-то десять шиллингов. А вот было бы здорово, если бы он дал золотой соверен… Мэри Рис-Телбот возвратилась в комнату. — Ну как, успешно? — Да, но появилось новое затруднение. Нельзя ли воспользоваться вашей сообразительностью? Не можете ли вы назвать имя, напоминающее черешеневое варенье? — Какая неожиданная просьба. — Подумайте, Мэри. Я хозяйством не занимаюсь. Вспомните, как делается варенье, особенно черешневое варенье. — Но из черешни не делают варенье. — Почему? |