Книга Пусть мертвецы подождут, страница 49 – Роберт Райан

Ватсон вытащил фонарь из кармана кителя, прежде чем передать его французу.

Кэрдью нырнул внутрь через отверстие в задней части спонсона, и изнутри раздался его гулкий голос:

– Входите, майор. Не ударьте голову.

– И всё прочее, – прибавил Левасс.

Ватсон вдохнул чистый утренний воздух и вошёл во тьму. Включил фонарик.

– Ну вот. Теперь можете осмотреться.

Воздух был зловонным, майор почувствовал на языке металлический привкус, но внутри оказалось не так темно, как он предполагал. Стены были выкрашены белой краской, и было открыто достаточное количество люков, чтобы внутреннюю часть танка залил неяркий свет. Первой мыслью Ватсона было, что он попал в какую-то кладовку: каждый дюйм вокруг него заполняли металлические ящики. Лишь после того, как глаза привыкли к освещению, он понял, что это боеприпасы для пулемётов. Был ещё штабель канистр с горючим. Он попытался двинуться с места и стукнулся локтем о стойку, на которой висели огнетушители.

– Внутри «самцов» ещё теснее из-за их шестифутовых снарядов, – сказал Кэрдью.

Чуть впереди от центра располагался огромный двигатель «Даймлер», ощетинившийся трубками и проводами. Все должны были маневрировать вдоль двух узких проходов по обе стороны от этого монстра. «Ожоги», – сказала миссис Грегсон. Ранения, с которыми ей приходилось иметь дело, большей частью были контактными ожогами. Теперь Ватсон знал, почему.

– Восемь человек в экипаже – это нормально? – спросил он, уже чувствуя напряжение в спине и шее от того, что приходилось сгибаться пополам.

– Да. Я знаю, кажется, что это слишком много. Требуются четыре человека, чтобы вести танк, – командир и водитель там, впереди, и два механика у коробки в задней части, чтобы контролировать скорость и направление каждой гусеничной ленты.

– Что это? – спросил Ватсон, указывая на коробку с наружной стенкой из мелкоячейстой сетки, которая висела высоко на стальной стене, рядом с пулемётными позициями.

– Клетка для голубей. В каждом танке два голубя для связи с командованием.

– Голуби? Как насчёт радио?

Кэрдью ухмыльнулся:

– Увидите. Когда она заводится, самого себя услышать не можешь. Что уж говорить о других людях, даже по радио.

Ватсон оглядел интерьер, пытаясь представить себе его с работающим двигателем. Осветил фонариком устройство, отслеживая четыре выхлопные трубы, уходившие через крышу.

– Не могло дым затянуть обратно? Вдруг он как-то связан со смертями?

– Сомневаюсь, – сказал Кэрдью. – То есть ничего приятного в выхлопных газах двигателя нет, но они не вызывают безумие.

Ватсон придвинулся ближе и изучил вертикальные выхлопные трубы, осветив фонариком каждую по очереди.

– Что-нибудь нашли? – спросил Кэрдью взволнованно, видя, что Ватсон медлит.

– Всего лишь убедился в том, что я не хотел бы проехать в этой штуке двадцать шесть миль. Или даже одну. Где именно вы обнаружили людей? В каких позах и на каких местах? – спросил Ватсон.

– Большинство лежали на полу, сжавшись в комок. Вот так. – Кэрдью накрыл голову руками.

– Съёжились, как на фронте говорят, – сказал Ватсон. Он видел людей, которые замирали в такой позе на много дней, не желая – или будучи не в силах – открыться и встретиться с окружающей действительностью. – И они были живы?

– Можно сказать и так.

– И сколько времени им понадобилось, чтобы умереть?

Лицо Кэрдью исказилось от боли, когда он вспомнил:

– Господи, это было ужасно. Я и не знал, что предсмертный хрип на самом деле бывает, пока не… Я хочу сказать, этот шум в горле…

– Я знаю, – мягко проговорил Ватсон. – Сколько времени?

– Кто-то умер через несколько минут, большинство – через час или два. Военврач продержался несколько часов. И остался Хичкок. Последний живой.

– А кто объявил их мёртвыми?

– Никто, – сказал Кэрдью и невесело рассмеялся. – Это было чертовски очевидно.

– Смерть всё-таки нужно официально записать. Как и её вероятную причину.

– Ну в этом вся проблема, не так ли? Мы не знаем причину, вероятную или какую-то ещё. И капитан Трентон, военврач, был на борту, следил за условиями и работой команды. Он умер. Так что вряд ли смог бы заполнить бланки.

Ватсон проигнорировал сарказм молодого человека. Он знал, что в глазах инженера выглядит старомодным апологетом бюрократии.

– А другие медики, которых сюда привезли?

– Ну, насколько я понял, они не смогли установить причину смерти…

– Выходит, свидетельства о смерти нет?

– Нет, – сказал Кэрдью. – Я уверен, семьям сообщат, что они умерли при исполнении…

– Боже мой, это уже давно надо было сделать, – сказал Ватсон и потёр переносицу, желая выбраться из этого вонючего карцера. Он понял, что жара, клаустрофобия и усталость сделали его раздражительным. Но семьи членов экипажа могли отправлять письма и собирать посылки тем, кто больше в них не нуждался. Они испытают шок, когда поймут, что писали трупам. Он должен был ради них разрешить эту загадку как можно скорее. – Простите. Это не ваша вина, я знаю. Я разберусь с формальностями.

Кэрдью понизил голос до шёпота, чтобы Левасс их не услышал:

– Послушайте, майор, вы должны понять, что всё это делается с головокружительной скоростью. Кое-кто сказал бы, она слишком велика. Изначальный план подразумевал тысячу танков, французских и британских, которые нанесли бы один сокрушительный удар. Потом сошлись на ста пятидесяти, только британских, что не понравилось Левассу, а теперь… в лучшем случае, четыре-пять десятков.

– И этого не хватит?

Кэрдью глубоко вздохнул, и его лицо напряглось, словно ему нелегко было признать правду:

– Они сработают, сэр, но только если их ввести в действие правильно. То есть с ошеломляющей неожиданностью. Будет только один шанс. Вы сами сказали про SmK-пули, сэр, и я удивлён, что человек столь… – Он кашлянул.

– Почтенного возраста?

– …далёкий от этой области знал о них. Правда в том, сэр, что нас, как я уже сказал, торопят.

– В чём это выражается?

В ответе инженера таился гнев:

– В качестве исполнения и материалов, проекте, мощности двигателей, толщине брони, обучении людей, их безопасности и…

– И в чём ещё?

– Они так сосредоточились на том, чтобы собрать полные танки и похвастаться ими перед гостями, что у нас нет запасных частей. Не знаю, насколько вы разбираетесь в инженерном деле, сэр, но я бы прикинул, что у пятидесяти процентов этих машин в какой-то момент возникнут механические проблемы. Им понадобятся запчасти. У нас нет ни одной.