Онлайн книга «Ключевой инстинкт»
|
Марьяна пожала плечами, подошла к нему, остановилась, подставила щеку для поцелуя. Парень в шелковой рубахе хмурил брови, наблюдая за ней. Он не мог понять, что происходит. Вместо того чтобы пресекать непорядок, сотрудник полиции забирает Марьяну. Да еще и целует ее. Непонятно. Марьяна села в машину, Глеб взялся за руль. Мажор смотрел вслед отъезжающей «Мазде», недовольно поджав губы. Он уже понял, что Глеб – ее парень, но его все равно возмущало поведение старшего лейтенанта. Марьяна в его понимании должна была уехать с ним, а не с кем-то еще. Но это соображение было такое же пьяное, как и он сам. – Кто это такой? – спросил Глеб. – Да подъехал, в машину, говорит, садись. – Зачем в машину? – А зачем вы девушку в машину сажаете? – Понятно. – Что тебе понятно? – Можно было бы и подлинней юбку надеть. – У меня короткая юбка? – Марьяна возмущенно вскинула брови. Юбка у нее чуть-чуть выше колен, и это при том что ноги вовсе не короткие. Каблуки – да, а ноги – нет. – Ну, не мини, конечно. – Мини у тебя. В голове. – Не понял! – вскинулся Глеб. – Ты почему этого мажора не задержал? – А разве я должен был его задерживать? – Он же пьяный! – Да? Не заметил. – От него перегаром за версту разит. – Думаешь? – Знаю! – Я же не из ГИБДД. – Ты следователь МВД. – Да, и работаю по факту. Вот если он кого-то собьет… – Вот я и говорю, что у тебя программа минимум в голове. Нельзя так. А если он твою сестру собьет? – Типун тебе на язык! – Мне?! Типун?! – Марьяна глянула на него как начальник на подчиненного, который вдруг забыл свое место. Она девушка красивая, сколько помнила себя, парни бегали за ней как в розницу, так и оптом. Недостаток мужского внимания ей не грозит, это для Глеба она – подарок судьбы, а он для нее – рак на безрыбье. Марьяна не хочет о нем так думать, даже замуж за него может выйти, но что есть, то есть. Не стоит ему разговаривать с ней в столь небрежном тоне. – Так говорят. – Говорят, но не заворачивают. – Ты тоже хороша. – Проехали. Марьяна действительно была возмущена. Нельзя давать спуску пьяным водителям. За шкирку их и в клетку. Она искренне так считала, но при этом у нее не было желания ругаться с Глебом. – Да, проехали, – сказал он. – Думаешь, там все просто? Ты видела, какая у него машина? С таким фруктом только свяжись, по судам затаскают. Вот если он собьет кого-то, тогда да, за жабры можно брать. Марьяна вздохнула, увидев чадящие трубы металлопрокатного завода, к проходной которого они ехали. Она трудилась не в горячем цеху, а в бухгалтерии, но мысль о работе все равно навевала тоску. Впереди целая жизнь, и провести ее придется в работе, хочешь ты того или нет. К этой мысли нужно не просто привыкнуть, она должна сидеть в голове как хорошо вкрученный шуруп. Есть такой фильм «Берегись автомобиля». Когда же снимут «Берегись пешехода»? Вопрос этот родился у Никиты в тот момент, когда под колеса его машины бросился какой-то мужик. Хоть бы остановился, увидев мчащуюся тачку, нет, как шел, так и продолжал идти. Возможно, он возомнил себя танком, но брони у него не было. Удар отшвырнул человека в сторону, бросил на землю. Он с трудом поднялся, пошатнулся и сел. Никита едва удержался, чтобы не заехать ему с ноги. – Куда прешь, урод? Глаза дома забыл? – «Скорую» вызывай! – сказал незнакомый голос. – И полицию, – добавил другой. Никита обернулся. Уже и толпа собралась. Кто-то набирает номер на телефоне, кто-то настраивает видеокамеру. Пипец! – Уроды! – буркнул он. Одним только словом Никита запустил несколько бумерангов, и все они тут же вернулись к нему. Кто-то назвал его уродом, кто-то козлом. Людей много, на всех не наедешь. Ему хватило ума вернуться в машину, закрыться. Он позвонил отцу, объяснил ситуацию, попросил помощи. Надо было и брату сообщить, но тут появились менты. Гаец только глянул на него и все понял. – Выпивали? – Выливали, – заявил Никита и качнул головой. Выпивал он вчера, сегодня всего лишь опохмелился и чувствовал себя нормально, но разве менту это объяснишь? С Никитой не церемонились. Машину забрали на штрафную стоянку, а его самого доставили в отделение, закрыли в камере с решетчатой стеной. – Эй, капитан, а не слишком? – спросил Никита, осматривая скамью, на которую собирался садиться. Ему уже приходилось бывать в обезьянниках, поэтому он знал, какие здесь могут быть подводные камни. Блевотиной скамью загадят или сгущенкой какой-нибудь заляпают. – Тебя надо бы сразу в изолятор перевести, – заявил розовощекий увалень и усмехнулся. – А тыкать мне не надо! – А то что? – Сейчас батя подъедет, он тебе все объяснит. – Пусть подъезжает. – Капитан продолжал улыбаться, но его голос прозвучал не очень смело. Павелецк – не самый маленький город, но Степана Даниловича Высокова здесь знали все. Капитан тоже, поэтому и сбавил тон. Но в камеру Никиту все же закрыл, хотя это было лишним. Результаты судебной экспертизы еще неизвестны, может, парень и не пьян вовсе. Никита провел в камере не меньше часа, прежде чем появился отец. Сначала тот поговорил с дознавателем, только затем подошел к камере. Но капитан почему-то не открывал дверь. – Ты человека сбил, – тяжело роняя слова, сказал отец. Массивный, кряжистый, неповоротливый. Седые волосы, морщинистый лоб, крупный крепкий нос, который унаследовал Никита. Трофим был похож на отца постольку-поскольку, а Никита – точная его копия. Тяжеловесности пока только не хватает как в теле, так и вообще. – Да он сам выскочил! По регистратору глянь! Отец сам поднял себя над жизнью. В конце восьмидесятых занялся мелким бизнесом, со временем переключился на крупный, взял под себя несколько металлургических предприятий. Он никогда не был бандитом, но криминальный мир с ним считался уже давно. Надо будет, любую мафию в порошок сотрет, в том числе и полицейскую. Только вот с младшим сыном справиться не может. Потому что любит его. Старший сын – надежда и опора. Но Трофима он и отругать может, и даже ударить, а Никита для отца – священная корова. – Ты был пьян. Отец продолжал хмурить брови, но Никита его ничуть не боялся. |