Онлайн книга «Звонок в прошлое»
|
– Да. – Голос Нила был мягким и теплым. Наверное, он улегся в кровать и до подбородка натянул одеяло. – Только начался. Джорджи тоже забралась в кровать и тихонечко погасила свет. – Расскажи мне про снег. – Не могу. В твоем сознании нет никаких зацепок. – Почему? Я же видела снег по телевизору. – Там чаще показывают искусственный. – Тогда расскажи, на что похож настоящий. На холодную пудру? – Меньше всего снег похож на пудру. Он липкий. И когда ты по нему идешь, он не разлетается в разные стороны, как пыль. У тебя самой какие ассоциации? – Не знаю. Я как-то не задумывалась. Снег, он и есть снег. – А ты подумай. – Сейчас… он похож на кристаллы. Во всяком случае, снежинки. Но я знаю, что они мягкие. А на ощупь… мне они кажутся почти керамическими. Ты, наверное, смеешься? Но если настоящая керамика бьется, снег в руках просто сминается. – М-да… – Я права? – Увы, нет. – Тогда расскажи о своих ощущениях. – Снег – это разновидность льда. – Об этом я знаю. – Отчасти ты права. Снег мягкий. Скажи, ты когда-нибудь ела мороженое из ледяных стружек? У тебя в детстве была машинка «Снупи сно-коун»? [39] – Нет, конечно. Мама всегда покупала мне игрушки по своему, а не по моему выбору. – Но мороженое из ледяных стружек тебе знакомо? – Да. – Тогда ты знаешь: эти стружки одновременно мягкие и твердые. А если прижать их языком к нёбу, они дробятся и тают. – Да. – Снег – что-то вроде этого. Холодный, как лед, но мягкий. И легкий. В нем очень много воздуха. Вообще-то, снег бывает разным: и рыхлым, и слежавшимся. А сегодня он валит хлопьями. Это похоже на сахарную вату и на мокрые перышки. – (Джорджи засмеялась.) – Жаль, что тебя здесь нет, – сказал Нил. – Ты бы увидела снег, и тогда никаких бы объяснений не понадобилось. А спала бы ты в цокольном этаже на раскладушке. Джорджи знала об этой раскладушке. – Но я не люблю цокольные этажи. – Наш бы тебе понравился. Он высокий, с окнами. И там есть настольный футбол. – Настольный футбол – это здорово, – сказала Джорджи, забираясь под одеяло. – В нашем помещении в цокольном этаже полно настольных игр. – Я люблю настольные игры. – Знаю… Ты уже в постели? – Как тебе сказать?.. Да. – Я так и думал. По твоему голосу понял. Ты когда ложишься, снимаешь не только одежду. Ты снимаешь что-то еще, что носишь в течение дня. – Интересно что? – Мне легче это ощутить, чем сказать… Днем у тебя задействовано все внимание. Тебе надо на многом сосредоточиваться. Ум постоянно включен. – А когда ложусь, отключаю ум и превращаюсь в дурочку? – Я так не говорил. Когда ты ложишься, ты можешь позволить себе быть такой, какая ты есть. Понимаешь? – Мне нравится говорить с тобой по телефону, – призналась Джорджи. – И всегда нравилось. – Всегда? – Угу. – Если бы ты была здесь, тебя положили бы спать в цокольном этаже. Я бы увидел, что пошел снег, и подумал бы, что ты обязательно должна его увидеть. Я бы тихонечко спустился к тебе… – И нанес бы своей мамочке душевную травму. Судя по твоим рассказам, Маргарет не поклонница добрачных отношений. – Я бы прошел совсем тихо… и совсем с другой целью. Я бы тебя разбудил, чтобы показать снегопад. Одолжил бы тебе свои сапоги и старое пальто. – Лучше спортивную куртку с эмблемой твоей школьной команды. – В ней ты замерзнешь, – возразил Нил. – Это же гипотетический снег. Пусть будет спортивная куртка. – Я в школе не входил ни в какие команды. Меня звали в секцию борьбы, но это не мое. – Ну хорошо, борьбой ты не занимался, но куртка у тебя со школьных времен осталась. – А знаешь, этот сценарий вполне может стать реальностью, – вдруг сказал Нил. – На Рождество будущего года. Джорджи хмыкнула: – А пока, как говорят на телевидении, давай сделаем прогон сценария. Разворачивай дальнейшие события. – Итак, ты надела бы мои сапоги, спортивную куртку, и мы пошли бы на задний двор… Я тебе рассказывал, что уличных фонарей там нет. Помнишь? Зато можно увидеть звезды… Джорджи хорошо знала этот задний двор. Она не раз бывала там, приезжая с Нилом в Омаху. Снега она так и не увидела, а звезды действительно были. – Я бы смотрел, как ты знакомишься со снегом. – Знакомлюсь со снегом? – удивилась Джорджи. – Трогаешь его пальцами. Пробуешь на вкус. Он падает тебе на волосы и на ресницы. Джорджи потерлась щекой о подушку. – Чем-то похоже на фильм «Звуки музыки». Там была такая сцена. – А когда ты порядком замерзнешь, я прижму тебя к себе. И снег, оставшийся между нами, будет таять. – Нам надо чаще говорить по телефону. – Согласен, – засмеялся Нил. – Звонить друг другу из соседних комнат. – Тогда нам стоит обзавестись мобильными телефонами, – сказал он. – Правда, они дорогие. – Замечательная мысль, – согласилась Джорджи. – Но пообещай мне, что будешь отвечать на звонки. – А с чего ты взяла, что я не буду отвечать? – Не знаю… Подумалось. – Потом я тоже замерзну и уже не смогу тебя согревать… а ты избалована теплом и солнцем… тогда мы вернемся в дом. Отряхнем снег и оставим наши мокрые сапоги в грязюшнике. – Это еще что? – Комнатенка такая. Там можно снять с себя все мокрое и грязное, чтобы не пачкать в доме. – Как здорово у вас придумано! – Традиции фермерского штата… Слушай дальше. Ты бы сильно замерзла, а белье, в котором ты спала, намокло бы от попавшего за шиворот снега. У тебя бы раскраснелось все лицо, а щеки даже задубели бы. – Это становится опасным, – сказала Джорджи. – Ничего опасного. Нормальное явление, когда походишь по морозу. И очень приятное. – Как сказать. – А я бы трогал и трогал тебя. Я ведь еще ни разу не трогал тебя замерзшую. |