Онлайн книга «Сожжённые цветы»
|
— Подумайте как следует! Может, в вашей жизни появились новые люди? — Нет. — Новые интересы? — Нет. Разговор не клеился. Поёрзав на месте, Седов спросил: — А можно мне закурить? Она обрадовалась: — Хотите? Пойдёмте со мной! На балкончике, выходящем из кухни, беседа пошла веселее. С сигаретой в пальцах Света ощущала большую уверенность в себе и обстоятельствах. — А я кое-что забавное вспомнила. Вы говорили про пентаграмму? Так вот, мой однокурсник Гарик Симонян однажды нарисовал пентаграмму. — Когда это? — А ещё в институте. Мы устроили инсценировку шабаша на Вальпургиеву ночь, и Гарик рисовал плакаты. Он всегда хорошо рисовал, но родители Симоняна хотели, чтобы он имел престижное образование, и запихнули сына на истфак. Учился он хреново, да и вообще был идиотом. А к Вальпургиевой ночи нарисовал нам полную порнографию, в том числе и пентакль. Мы сначала не хотели этим зал украшать, но… — Вальпургиева ночь, это когда? — Ночь с тридцатого апреля на первое мая. — А вот этот ваш «Молот ведьм»… — Чего это он наш? Он инквизиторский. Злая гадость, хуже «Майн кампфа». Но, знаете, именно гадость — самое интересное для изучения. Так и получилось, что мы все стали писать по «Молоту» курсовые, а потом и дипломы. — Я тоже почитал его, — заметил сыщик. — Жуть. Но что в нём интересного? — Ну, например, почему именно женщины становились ведьмами? Почему они признавались в ведовстве и даже без пыток наговаривали на себя? Неужели же люди действительно верили в колдовство?.. — А кто организовывал тот шабаш? — Мы впятером. Сначала прочитали лекцию, потом показали инсценировку шабаша, а потом была дискотека. Мы этого не хотели, но профком… — Только вы впятером?.. — Нет. Ещё актёр Артур Веселовский — он должен был вести мероприятие, но нажрался вместе с Ванечкой — это мой муж — и Симоняном… — И как всё прошло? — Резвились до упаду, до сих пор сокурсники вспоминают! — И никаких эксцессов? — Нет, по-моему… Ах, да! Симонян нам вредил. — Каким образом? — Он подмешал в курительницы коноплю. Мы благовония разожгли для полноты впечатлений, а он, негодяй, решил повеселиться. Все надышались, обалдели, а у Веселовского начался какой-то приступ. Нам здорово попало от администрации за наркотики. Сказали, что это мы допустили! Ванечка помог нам тогда: сказал папе-ректору, что мы не виноваты. Нас и отпустили с миром, а то бы уголовное дело завели! — А что с актёром случилось? — Ну, вроде бы Веселовский был подвержен припадкам типа эпилепсии: стоило ему напиться и перевозбудиться, как он превратился в бесноватого. Симонян подпоил его, а шабаш получился довольно эффектным: хеви метал, красные огни, голые девки танцуют! Веселовский и соскочил с катушек. Орал что-то невообразимое. Между прочим, мне Геля сказала, что он выкрикивал слова из ритуала сатанистов! Откуда Веселовский их знал? — А Геля откуда? — А Геля вычитала в одной книжке. Она чем только не увлекалась! Света замолчала, потому что её собеседник любовался ею уже слишком откровенно — попросту говоря, пялился. Она вопросительно посмотрела на него, заставив сообразить, что он ведёт себя неприлично. Седов растерянно похлопал белёсыми ресничками, и спросил: — Значит, ничего нового в вашей жизни не происходит? — Разве что эти письма… — вспомнила она. — Письма стали приходить по электронной почте. Странные такие, непонятные. — От кого? — Да откуда я знаю! Я и прочитать их полностью не смогла. — Как это? Света повернулась к Седову. Он щурился от солнца, напряжённо следя за её лицом. Она отметила про себя — какие смешные у него веснушки! — и объяснила: — Там были вложения. Я попросила мужа открыть их, а он сказал, что ему некогда. Так я и не узнала, что там было. — А то, что прочитали? — Ой, вообще бред! Отрывки из одного романа. Я долго думала — откуда, потом вспомнила: это «Легенда об Уленшпигеле». Сцены пыток. Ну, там кости ломают инквизиторскими орудиями, и на дыбе… Всякое такое. Сумасшедший прислал. А вложения, наверное, ещё хуже. Так что я не стала убиваться, когда эти письма из компьютера пропали! — Когда пришло первое письмо? — В конце марта. — А подпись стояла? — Да. Две буквы: «З. А.». Вы думаете, что… Пожары в церквях и мои письма связаны? Павел Петрович, скажите честно, в газетах правду написали про тела? Не врите мне! Он закурил новую сигарету, окидывая окрестности тоскливым взглядом. Света ждала. Седов набрал в лёгкие воздух — и вдруг раздался звонок в дверь. Света, всплеснув руками, бросилась открывать. На этот раз гость был тот самый, долгожданный! — Федька! Приехал! — счастливо пищала она, пока брат кружил её по коридору, смеясь и целуя волосы. Вспомнив о Седове, Света обернулась и заметила его снисходительную улыбку, которую он поспешил стереть с лица, как только понял, что попался. Света вновь сосредоточилась на брате. Она гордилась им — таким раскованным, современным, успешным, похожим на неё и совсем не похожим. Ей нравилось в нём всё, даже эта клоунская манера одеваться — такую одежду носили Федины приятели в Лондоне, а брат не собирался менять привычки в угоду своим работодателям. Вот и сегодня он был одет «по-британски»: в оранжевые штаны, узкие в щиколотках, и с ширинкой, размещавшейся чуть ли не в области колен, а также зелёную толстовку и дутую жёлтую безрукавку. — Йоу, Светка, зацени мой причесон! — Ошеломительно, — ответила она, разглядывая круто-модно-перцово выстриженные волосы. — Чо за чувак? — спросил он, кивнув на Павла Петровича. — Твой типа любовник? — Нет ещё, — схамил Седов, протягивая Фёдору ладонь для рукопожатия. Тот рассмеялся и крепко стиснул Пашину руку. — Это Павел Петрович Седов… — Да тут уже целая собачья свадьба! Услышав этот голос, можно было представить крупного краснолицего мужика. Однако, хозяин квартиры-музея имени себя Фирсов Иван Константинович оказался худощавым лысоватым человеком среднего роста с высокомерным выражением лица и брезгливыми манерами. В институтские времена он считался красавчиком, и до сих пор мнил себя им, что Светку уже не смешило, не злило и не огорчало. К мужу она относилась философски — как к плохой погоде или назначенной доктором диете. Если некуда деваться, то нечего и нервничать. |