Онлайн книга «Сдвиг»
– Это находится внизу, на Балконе. – Заинтриговали, – сказал Белов. – Что ж, пошли. Мы все равно собирались туда спуститься. – Э, – напомнил Загоруйко. – А связь? – Черт, – сказал Белов. – Проклятая кабинетная работа. Теряю форму. Поправляйте меня, если видите, что явно лажаю. На то мы и команда. – Что – связь? – спросила Татьяна. – Как вы связывались с поверхностью? – спросил Загоруйко. – Мы же объясняли, – терпеливо сказал Шадрин. – По телефону. – Думаю, кабель в рабочем состоянии, – подтвердила Татьяна. – Еще рация есть, тоже здесь, в башне. Довольно мощная. Но мы уже почти не слушаем эфир. – Почему? – спросил Белов. – Последняя радиостанция прекратила вещание одиннадцать лет назад, – пояснил Френкель. – Это были чилийцы. – У них кончилась еда, отказали солнечные батареи, и они вышли на поверхность, – добавила Татьяна. – С тех пор мы их не слышали и не знаем, что с ними. – Скорее всего, погибли, – сказал Френкель. – Возможно, еще кто-то где-то выжил, но нам об этом ничего не известно. – Это если не считать лунной и марсианской колоний, – сказала Татьяна. – Вы же знаете о них? Белов молча наклонил голову. – Еще до недавнего времени мы ловили обрывки их передач через спутник. Но потом спутник умер. А наших мощностей не хватает, чтобы с ними связаться. Свистнули Марочкина. Неунывающий Миша с удовольствием выскочил из кабины, радостно познакомился с Татьяной и Френкелем (первой даже поцеловал ручку, чем привел ее в изумление и смущение) и при помощи все той же Татьяны принялся налаживать связь. На все у них ушло меньше часа. К ПЛКОНу спустились двумя группами. Первая, в которую вошли Френкель, Шадрин, Максимчук и Белов, – на лифте. Вторая, в составе Татьяны Лютой, Дубровина и Загоруйко, отправилась пешком. – Для страховки, – пояснила Татьяна. – Я уверена в лифте, но вдруг застрянет? Тогда я починю. А мальчики мне помогут. Правда, мальчики? Здоровенные «мальчики» дружно и энергично кивнули. – А может, все-таки… – начал было Изя и замолчал. – Что? – спросила ласково Татьяна. – Нет, ничего, все нормально. Ты права. – То-то же, – сказала она и звонко чмокнула Изю в щеку. – Не ворчи и не беспокойся. Все будет хорошо. Все и впрямь прошло хорошо, и через час с минутами группы воссоединились на глубине двух километров от уровня моря. Связались с поверхностью, сообщили Марочкину о прибытии, получили ответ, что все в порядке. Затем собрались в библиотеке. Самой настоящей – с бумажными книгами на полках из настоящего дерева от пола до потолка, широкими, изрядно потертыми, но все еще годными к пользованию кожаными диванами и креслами, низкими журнальными столиками и удобными читальными столами с настольными лампами, а также кафе-баром с холодильником, музейного вида кофеваркой и внушительной коллекцией пустых бутылок из-под спиртного. Расселись по креслам и диванам под светом люминесцентных ламп, часть которых уже не горела. – Да, – сказал Френкель, проследив за взглядом Шадрина, скользнувшим по неисправным лампам и пустым бутылкам. – И лампочки совсем закончились, и выпито все. Так что, Ваня, вы очень вовремя появились. – Так уж и все? – прищурил левый глаз Максимчук. – Никогда не поверю. Давай, Изя, не жлобься, тащи заначку. Бухать не будем, но не отметить такую встречу – грех. И вообще, ты хозяин, а мы твои гости. – Хорошие гости с собой выпить приносят, – проворчал Френкель, поднимаясь. – А хозяин только закуску выставляет. – Плохо ты обо мне думаешь, Изя, – вздохнул Леня, вытаскивая из кармана и кладя на стол плоскую металлическую фляжку. – Коньяк. Но здесь нам и по глотку не хватит. – Так, – сказал Белов полковничьим голосом. – Не хочу показаться сатрапом и деспотом, но максимум по пятьдесят. Нам еще серьезно работать. Изя исчез на две минуты, вернулся тоже с коньяком. Поставил бутылку на столик. – Можно? – спросил Белов и, не дожидаясь ответа, взял бутылку в руки. – «Наири», – прочитал вслух. – Ноль пять литра. Армянская ССР, Ереванский коньячный завод. Одна тысяча девятьсот восемьдесят третий год. С ума сойти, – аккуратно поставил бутылку обратно. – А почему нет звездочек? Какая у него выдержка? Френкель, Шадрин и Максимчук переглянулись, рассмеялись. – Слишком много бы рисовать пришлось, – усмехнулся Шадрин. – Там внизу, справа, должно быть написано. Белов снова взял бутылку, глянул, присвистнул. – Двадцать лет! Однако. Я такой даже на картинках не видел. – Спасибо, Изя, – растроганно произнес Максимчук. – Уважил. – Не за что, Леня. Я рад, что вы вернулись и все тогда у нас получилось. – Как видишь, опять началось, – сказал Шадрин. – Что ж, посмотрим, что можно с этим сделать. Физик Загоруйко и биолог Дубровин, как самые молодые, под руководством Татьяны сделали всем растворимый кофе, который по просьбе Изи прихватили из вездехода, принесли из бара рюмки. Френкель разлил. – Говорят, коньяк нужно пить из бокалов, – сказала Татьяна. – Но они где-то на складе. Мы привыкли из рюмок. Ничего? – Все отлично, Татьяна Сергеевна, – сказал Белов, взял рюмку и поднялся. – Позвольте мне… – Что это? – Татьяна быстро огляделась. – Извините. Изя, ты слышал? – Что, Лютик? – Френкель заботливо коснулся ее руки? – Н-не знаю. Показалось, загудело что-то. Как будто далеко-далеко в колокол ударили. И даже вроде как голова закружилась. – Я ничего не слышал, – сказал Френкель и вопросительно посмотрел на остальных. Остальные подтвердили, что тоже ничего не слышали. – Нервы, наверное, – сказала Татьяна. – Пора наверх. Слишком долго мы тут просидели. Извините, Егор… товарищ полковник, перебила я вас. – Ничего. И да, можно просто Егор. – Вы тост хотели сказать? Говорите. Без тоста пить, что без ласки любить. – Ух ты! – воскликнул Шадрин. – Первый раз такую пословицу слышу. – А я ее только что придумала, – сказала Татьяна. – Вот! – поднял рюмку Белов. – Вот за это я и хотел выпить. За талант и здоровье наших дорогих хозяев – Татьяны Сергеевны и Исаака Давидовича. Они выжили в казалось бы невозможных условиях. Преодолели все. И теперь у всех нас появилась надежда на жизнь. Я ведь прав, Исаак Давидович, есть надежда? – Сделаю что могу, – сказал Френкель. – Но сразу хочу предупредить, что могу я не все. Нужна помощь. И большая. – Так затем мы и здесь, – сказал Белов. – За вас! |