Онлайн книга «Кошмар под Новый год»
|
– На мой взгляд, это полная безвкусица, – сказала мама. – Думаю, картина сюда подойдет, – почесал папа подбородок, – но надо на нее посмотреть. На словах – одно, а в жизни может оказаться совсем другое. – Ладно вам с картинами, – влезла сестра. – Мама где? – Да здесь же я! – воскликнула мама. – Я ей на сотовый позвоню, – сообразила сестра и набрала мамин номер. В гостиной зазвенел мамин телефон. Она его не брала, а стояла у картины и разъяренно на нас смотрела. – Странно, трубку почему-то не берет, – удивилась сестра. – Я же говорю: у нее совещание. Наверно, оно сейчас в самом разгаре и поэтому мама ответить не может, – предположил папа. В этот момент щелкнул закипевший чайник. – О, сейчас еще чайку попьем! – Папа радостно потер руки. – Ну, знаете ли! – закричала мама. – Это совсем не смешно! Почему вы не обращаете на меня внимания?! Сестра посмотрела в окно и тоскливо произнесла: – А когда совещание закончится? Без мамы так скучно… В таком духе, не обращая на маму никакого внимания, мы провели полтора часа. А когда она села на стул и в голос зарыдала, мы поняли: с затянувшейся шуткой пора заканчивать, ибо мама вполне может очутиться в сумасшедшем доме или получить инфаркт. Мама долго не могла нам простить этот розыгрыш. И, честно говоря, я ее понимаю: даже у меня остался на душе неприятный осадок. Стыдно до сих пор. К чему я все это рассказываю? Да к тому, что мы с Аликом оказались на месте мамы. И это был не розыгрыш. Странный парень действительно нас не замечал. Алик на самом деле пролетел сквозь его тело. – Он… при… привидение! – воскликнул Алик, когда пришел в себя. Отскочил от парня в другой конец комнаты. – Я пролетел сквозь него! Ты это видел? Видел? Не молчи! – Да видел! – заорал я, лихорадочно соображая, что все это значит. – Ты прошел сквозь него! Но, может, он не привидение! – А кто? – Может, он человек, а привидение – ты! Алик замер. Рыжий не пел. Кроме сводящего с ума «з-з-з-з-з» не было никаких звуков. – У тебя крыша едет? – спросил Алик после продолжительного молчания. – Что за чушь ты мелешь? С какой это радости я буду привидением? – А с какой радости привидение он? Алик растерялся. – Я не могу быть привидением. Во-первых, я не умирал, во-вторых, если бы я был привидением, то не торчал бы в долбаном чулане, а просто прошел бы сквозь стену! Да и вообще, меня бы в этом доме при таком раскладе не было! В моей голове (и, по-видимому, в Аликовой тоже) ничего не укладывалось. Алик прошел сквозь Рыжего, как будто парень (или Алик?) были не плотнее тумана. Но разве это может быть? – А ты пробовал? – поинтересовался я. – Что пробовал? – не понял Алик. – Да сквозь стены проходить… Алик растерялся еще больше. – Нет… – Так попробуй! Алик беспомощно похлопал ресницами, затем развернулся к стене, около которой стоял, и прикоснулся к ней. Его палец уперся в стену и проходить дальше не желал. На лице Алика расплылась счастливая улыбка. – Я не привидение! Не привидение! – Он подскочил ко мне и на радостях меня обнял. – С чего ты взял? – отстранился я от Алика. – В смысле? – Ну что ты не привидение? Возможно, что сквозь предметы ты проходишь, только когда не заостряешь на этом внимание. Ты же когда сквозь этого слепоглухого прошел, не думал же: «Я привидение или нет? Получится у меня сквозь него пройти или нет?» – правильно? А когда хотел проникнуть через стену, то только об этом и думал… Бухгалтер, милый мой бухгалтер!
Вот он какой, такой простой бухгалтер!
Зато родной, зато весь мой!
– Снова песенки, – констатировал Алик, глядя на ожившего парня. Тот допел песню про бухгалтера и теперь резво отплясывал «Цыганочку». Я отвернулся от Рыжего и обратился к Алику: – Что делать будем? Он сел на пол, обхватил голову руками и пробубнил: – Что делать, что делать, снимать штаны и бегать… – Я серьезно. – Короче, мы вышли с тобой из машины (ох, как давно это было!), направились в сторону деревни за подмогой и попали под снегопад. Когда снег закончился, мы не увидели ни деревенских огней, ни столбов, по которым ориентировались. Так? – Так, – согласился я. – Снег начался снова. Когда же он прекратился, то перед нами возник этот дом, как будто его ветром откуда-то принесло. Чтобы спастись от начавшегося опять снегопада, мы стали на крылечко дома, а потом так получилось, что дверь открылась… – Она не сама открылась, а я на нее рухнул, – напомнил я. – Да, точно. И мы, на свою беду, зашли сюда. А дальше – выстрелы, замурованные окна и двери, играющее само по себе пианино, чулан, в котором мы оба пропали, а теперь еще и непонятная комната. В ней сидит какой-то парень и делает вид, что нас нет. Эй ты, идиот, ку-ку! – Алик помахал парню рукой. Он тем временем закончил отплясывать «Цыганочку» и перешел к репертуару заграничных певцов. – Я прошел сквозь него… – сказал Алик. – Получается, что он привидение. Но разве привидения бывают? – Не знаю. Думаю, бывают. – Вот как? – Левая бровь Алика удивленно взлетела кверху. – Конечно. Говорят, что придумать ничего нельзя. То, что «придумано», на самом деле было, и это «придуманное» – воспоминания о случившемся когда-то… Некоторое время мы молчали, обдумывая сказанное мною. Внезапно Рыжий замолчал. Зевнул, потянулся, постелил на полу куртку. Свернулся калачиком и засопел. – Утомился, – хмыкнул Алик. – Пусть поспит, хоть на нервы действовать не будет своими песнями. 02.30. Каждый занимался своим делом: парень спал, Алик сидел на полу, уткнувшись взглядом в стену, я тоже сидел на полу и смотрел на Алика. – Хватит на меня пялиться, – нервно сказал Алик. – Мне неприятно. Я отвел взгляд. – Когда этот проснется, – мой друг кивнул на Рыжего, – надо будет действовать активно. Что-то мне подсказывает, что этот певец доморощенный может на многое пролить свет. – И как же ты собираешься действовать? – скептически поинтересовался я. – Он же нас не замечает. Не слышит. Не видит. Алик ничего не ответил. Снова наступила тишина, если, конечно, не считать непрекращающегося «з-з-з-з-з» и размеренного сопения Рыжего. |