Онлайн книга «Большая книга ужасов — 6»
|
Я подскочил и выбил аппарат из его ручонок. Паренек захныкал. Мне влетело за хамское отношение к маленьким, а так мы все отделались довольно легко – в Выключаторе не было батареек. На следующее утро я нашел у себя целых два седых волоса. С тех пор я всегда носил Выключатор с собой. Никогда с ним не расставался. Нельзя было допустить, чтобы он попал в незнакомые руки. А началось все так. Мне позвонил Чугунов. Чугунова я немного знал, Чугун был спортсменом-гребцом и работал в отряде юных моряков «Веселый Роджер». Однажды мы ходили с ним в поход по местам Гражданской войны и немножечко подружились. На почве кулинарии. А тогда Чугунов сказал, что у него ко мне дело. – Надо помочь, – сказал Чугунов. – Как, Куропяткин, поможешь? Вообще, большинство моих приключений начинались именно с этой фразы. Надо помочь. Сначала говорят надо помочь, а потом тебе на башку падает летающий бегемот. Поэтому ко всем просьбам о помощи я отношусь весьма настороженно. – Ну? – спросил я. – Мне нужен кок, – сказал Чугун. – Ну. – На неделю. – Ну. – У нас на носу сафари по выживанию, ребятам надо подготовиться. Я договорился с братом насчет Чертова омута. У него там коттедж на берегу… – Черный омут далеко. Ни связи, ни телевизора… – План таков. – Чугун сделал вид, что не обратил внимания на мои слова. – Едем на озеро. Мы тренируемся. Ты готовишь еду. Через неделю я плачу тебе пятьсот… – Тысячу, – сказал я. – И абонемент в ваш бассейн на год. А твой начальник позвонит вечером моей матери и скажет, что я еду в спортлагерь. Чугун думал, наверное, минуту. Потом сказал: – Ладно. Договорились. И повесил трубку. И уже через два дня мы катили на рассыпающемся «уазике» в сторону Чертова омута. Я, Чугунов, его сестра, которую все называли Тоской, и три парня, собирающиеся усовершенствовать свое искусство выживания. Одного звали Доход, другого Радист, третьего Гундосов. Я бы лично прицепил к нему кличку Гнус, поскольку Гундосов весьма напоминал большого рыжего комара. Радист и Доход были очень похожи друг на друга, Доход был выше и тощее, у Радиста были большие уши. Тоска – обычная вредная девчонка лет двенадцати. С длинными крашеными черно-синими волосами, в полосатых носках, с плеером и затычками в ушах. Таких девиц я бы лично расстреливал из самострела или замуровывал бы в стену. Кроме того, Тоска выглядела все время какой-то полудохлой, но тут ничего не поделаешь, в последнее время выглядеть полудохлым стало как-то модно. Впрочем, от такой дороги можно было и по-настоящему сдохнуть. Дорога была дрянная. Приходилось все время держаться за ручки, за вещи и друг за друга, сам я держался за Дохода. За его твердый костистый бок. И все равно помогало плохо. Впрочем, я, Доход, Радист и Гундосов переносили эту тряску стоически, а вот Тоска всю дорогу канючила. – Сбавь скорость, Чугун, в канаву свернемся, – ныла она. – Выгоните слепней, они мне всю кровь выпили! Зачем вы столько котелков понабрали – они мне все кости раздробили! Ну вы и уродцы… И так всю дорогу. Часа через полтора Чугун не выдержал и рявкнул: – Сама ведь напросилась! Так что молчи теперь! На что Тоска ответила: – А что, мне целую неделю дома одной сидеть?! – Ехала бы с родаками на море… – Сам ехай с ними на море! Выживатель – освежеватель… После этого Тоска переключилась на других ребят. – Доход, – сказал она, – а это правда, что один парень был такой дохлый и худой, что однажды в летнем лагере пошел в туалет и провалился в дыру? – Не знаю, – злобно отвечал Доход. – А я слышала, что ты-то как раз знаешь… – смеялась Тоска. – Провалился, а потом стеснялся позвать на помощь и просидел там целые сутки. И только через сутки его сумели разыскать с помощью служебной собаки… – Не знаю! – рявкнул Доход. – Ну, не знаешь так не знаешь, – сказала Тоска и переключилась на Радиста: – Радист, а это правда, что один парень пошел на зимнюю рыбалку и уронил в лунку любимые часы. Попытался их поймать – и застрял ушами. И эти уши примерзли ко льду. И чтобы вызволить этого дурня, пришлось вызывать спасателей! Они выпилили голову вместе со льдом и посадили его в фургон. И он оттаивал в этом фургоне и все время орал, поскольку его уши цвета кетчупа, оттягивались все сильнее и сильнее. А телевизионщики тем временем снимали его, а потом показали в передаче «Марафон неудачников». И этот тип даже занял в «Марафоне неудачников» второе место. – А почему второе? – спросил Гундосов. – А потому что неудачник! – выдала Тоска. Это была, конечно, довольно бородатая шутка, но мы все равно засмеялись. А Радист покраснел и даже невольно коснулся своих ушей. – Ты, Радист, не знаешь, что это за чувак был? – спросила Тоска. Радист помотал головой. – И я не знаю, – сокрушалась Тоска. – А ото льда у того чувака уши стали как у слона, так что ему их пришлось даже обрезать раскаленной струной! – Мне не обрезали уши раскаленной струной! – крикнул Радист. – Они сами потом втянулись! Тоска разразилась торжествующим хохотом. Настроение у нее стремительно улучшалось. И она продолжила: – А один мальчик очень хотел новую игровую приставку… – Не приставку я хотел, – перебил Гундосов, – а фотоаппарат. Я очень хотел фотоаппарат цифровой, хотел фотографией заниматься. А предки мне хотели как раз купить игровую приставку… – Так вот, – аж подпрыгнула Тоска. – Он хотел фотоаппарат, значит. А олды ни в какую! Тогда этот чувак, назовем его ха-ха–ха… назовем его Гэ. Мы снова засмеялись. У Тоски, несмотря на ее загробный вид, было хорошее чувство юмора. – Так вот, этот Гэ решил взять своих стариков измором. Родители ушли в кино, а он в знак протеста взял и залез в холодильник! А холодильник был у них старый, такие открываются только снаружи, сейчас таких уже не делают. Он залез, закрылся и стал сидеть. Просидел он час, замерз и решил выбраться. А нельзя! Гэ подумал, что ничего страшного, еще часик он выдержит, затем придут родаки и вытащат. А родаки как раз в лифте застряли. И торчали там до утра. А этот Гэ в холодильнике до утра торчал. Чтобы согреться, он вынужден был растираться уксусом, и к утру у него слезла вся кожа с плеч. Он два месяца пролежал в больнице, и на плечи ему пересадили кожу с ягодиц, и он потом долго сидеть не мог… – Вранье, конечно, – сказал Гундосов. – Ничего мне не пересаживали. А в больнице я точно два месяца провалялся. С воспалением легких. – Фотик-то хоть купили? – спросил Радист. |