Книга Коктейль из развесистой клюквы, страница 26 – Елена Логунова

— Как ты думаешь, Наташенька, какой размер мне нужен? — сросила Любовь Андреевна, смущенно оглядывая свои бока.

— Размер? — удивилась Наташа, полагающая, что речь идет о прокладках.

— Ну, да! — кивнула Любовь Андреевна. — Ты себе какие берешь?

Крутобокая пышная Наташа слегка зарделась и бросила быстрый взгляд на Лешу. У того был совершенно отсутствующий вид: оператор явно блуждал где-то в астрале.

— Макси, — прошептала Наташа.

— Макси, — повторила Любовь Андреевна. — А они прочные?

По лицу Наташи было ясно: прежде она не предполагала, что гигиенические прокладки можно оценивать по такому критерию, как прочность.

— Вполне, — сдержанно ответила она.

— Не порвутся после стирки? — продолжала волноваться Любовь Андреевна.

— Вы их что, стирать собираетесь?! — изумилась Наташа.

Я тихо хрюкнула, давясь смехом.

— А как же?! — в свою очередь, удивилась Любовь Андреевна. — Денек поносила — и в стирку! Ты разве грязные носишь?

Наташа густо покраснела.

— Я новые беру, — тихо прошептала она.

— Каждый день — новые? — не поверила Любовь Андреевна. — А старые куда же?

— Выбрасываю, — призналась Наташа, глаза которой на малиновом от смущения лице блестели слезами, как росинки на помидоре.

Я почувствовала, что еще пара фраз — и я тоже разрыдаюсь от смеха.

— Но это же дорого! — воскликнула экономная Любовь Андреевна. — Наталья! Ты жуткая транжира!

— Я думала, что они одноразовые, — попыталась оправдаться Наташа.

— Одноразовые колготки? — переспросила Любовь Андреевна.

В комнате повисла тишина, прерываемая только безмятежным сопением медитирующего Леши.

— Вы, вообще, о чем говорите? О колготках? — осторожно поинтересовалась Наташа.

— «Омса», — с достоинством подтвердила Любовь Андреевна.

Наташа глубоко вздохнула, закрыла лицо руками и всей грудью рухнула на столешницу. Из-под ее пальцев на ламинированное покрытие густо закапали слезы.

— А она говорила про прокладки «Олвейс», — объяснила я встревоженной Любови Андреевне, видя, что Наташа не способна произнести ни слова.

Редакторша тоже покраснела и повторила пантомиму журналистки.

— Ну, где чай? Я уже бублики принес! — завопил Вадик, врываясь в редакторскую.

Красные, как сестрицы-вишенки из сказки про Чипполино, Наташа и Любовь Андреевна лежали на столах, в изнеможении тихо стеная и крупно вздрагивая спинами.

— Что это с ними? — Вадик с подозрением посмотрел на меня.

— Так, пустяки, легкое несовпадение терминологии, — бодро ответила я.

— Вас, филологов, фиг поймешь! — проворчал Вадик, пробираясь к стеллажу, на средней полке которого стоял электрочайник. — Сказали: будем чай пить, а сами на пузе валяются, столы лобызают. Извращенки!

Наташа, едва успевшая поднять голову, всхлипнула и снова шумно стукнула лбом о столешницу.

— Богомолки! — не унимался Вадик. — Дамы, кончайте поклоны бить, признавайтесь, у кого сахар есть?

— У меня только сахарозаменитель, — отсмеявшись, призналась Наташа.

— Сладкий? — спросил Вадик.

— Вполне.

— Давай!

Оператор бесцеремонно выхватил из рук журналистки цилиндрический флакончик, свинтил крышечку и высыпал в литровую чашку с кипятком не меньше десяти таблеток.

— Вадька, не жадничай! Одна таблетка соответствует чайной ложке сахара! — встрепенулась Наташа.

— Сама не жадничай, — отбрил Вадик, передавая флакончик мне. — Я сладкое люблю.

Я хмыкнула. О том, насколько наш оператор любит сладкое, может рассказать любой из тех, к кому Вадик захаживает в гости. Свидетельствую: когда спрашиваешь, сколько ложек сахара положить ему в чашку, Вадик скромно говорит: «Я скажу, когда хватит». Лично я, правда, дальше восьмой ложечки в этом эксперименте не доходила, но ни разу не слышала, чтобы Вадик кому-нибудь сказал: «Хватит».

— Сахар есть у меня, — спохватилась Любовь Андреевна.

Редакторша проворно нырнула в нижний ящик своего стола и достала жестяную банку с конспиративной надписью «Чай детский с ромашкой, гранулированный».

— Девочки, не ешьте вы эту гадость, — Любовь Андреевна перегнулась через стол и попыталась забрать у меня флакончик с заменителем сахара.

— Почему — гадость? — обиделась Наташа.

— Вот я в августе снимала сюжет о работе завода безалкогольных напитков, так главный технолог мне по секрету сказала, что искусственные подсластители очень вредны, — объяснила Любовь Андреевна, накреняя баночку, как кузов самосвала, и щедро насыпая в свою чашку сахарный песок. — Нет ничего лучше натурального продукта.

— Правда? — растерялась Наташа. — А мне говорили, что сахар — это белая смерть, а вот заменитель сахара абсолютно не вредит фигуре…

— Это тебе Вовка говорил? — оживилась я. — Точно, он лопает сахарол килограммами.

— Вова Горохов? — переспросила Любовь Андреевна. — Ты что-то путаешь, детка. Вовочка заботится о своем здоровье и активно употребляет витаминные добавки. Даже слишком активно, действительно, даже в кофе таблетки сыплет…

— Витаминные добавки! — заржал Вадик, одним мощным укусом превращая целый бублик в подобие буквы С. — Ха, витаминные добавки! Ленка правду говорит: Вовка сахарол горстями жрет, прям, как голодная кряква горох. А в пузырьке у него никакие не витамины, а именно подсластитель, Вовка его специально из родного флакона в витаминный пересыпает. Маскируется он так, понимаете? Стесняется, дурак, того, что он сладкоежка! А чего стесняться-то?

И Вадик без всякого стеснения насыпал в свой чай, уже сдобренный подсластителем, приличное количество сахара.

— Да нет, просто Вовка думает, что поедание сладкого в больших количествах компрометирует его как мужчину, — сказала я.

— То есть? — Вадик вытаращил глаза, отвел в сторону руку с полной чашкой и с беспокойством посмотрел на банку с сахаром.

— То есть он боится повредить своему имиджу крутого парня и частного детектива, — хихикнув, объяснила я. — Считается, что сладкое обожает кто?

— Кто? — эхом повторил Вадик.

— Женщины и дети! — Я широким жестом объединила Любовь Андреевну, Наташу и Вадика. — А настоящий мачо на сласти плюет, он жрет жареных койотов и пьет текилу с солью! Вовка хочет казаться мачо.

— Ну и дурак! — резюмировал Вадик, которому имидж настоящего мачо был до лампочки.

Он шумно отхлебнул из своей чашки и попытался обмахнуть раскрасневшееся лицо огрызком бублика. Я тоже принялась за чай, но сделала только один глоток и закашлялась: как раз заныл телефон. Я посмотрела на номер вызывающего меня абонента — звонила Ирка. У нее мобильник с очаровательно простым номером, один раз увидишь — никогда не забудешь: 123–456.