Книга О святых и тенях, страница 35 – Кристофер Голден

— Как вы можете пообещать мне все это?

— Отвечай на мои вопросы, — сказал Карл весело.

В его голосе не было ни капли раздражения.

Карл не мог знать, что Никифор Драгазес много раз покидал Константинополь. Он побывал в Сербии, Валахии, Венеции, Риме и даже в России. У него не было правильного образования, но он обладал острым у мои. Ему не трудно было понять, кто перед ним.

— Вриколак, — уверенно сказал Никифор.

— Да ладно тебе, — успокоительно проговорил Карл. — Я слышал, как ты сказал, что устал от предрассудков.

— Я не для вас говорил.

— Нет, конечно. Однако я знаю разницу между предрассудком и легендой, знаю, что легенды существуют не просто так, а с определенной целью, они о чем-то рассказывают нам. Вот и все, — с хитрым видом ответил Карл.

— Ты вриколак, — совершенно уверенно повторил Никифор.

— Следуя твоей логике, я один из тех, кто послужил рождению легенды.

— Ну, мы знаем, кто ты такой и что мне предлагаешь. Почему ты заговорил именно со мной и какую цену мне придется заплатить?

— Ты и сам знаешь цену. Ты умрешь, не умирая. Солнце станет твоим врагом. Католическая церковь тоже. Тебе будет трудно есть, но турок много, и ты получишь их кровь. И ты лишишься своего имени.

— Я не понимаю, что значит «умрешь, не умирая», — ответил Никифор. — Я и без того предпочитаю ночь, а церковь уже стала моим врагом. Я не могу себе представить, что когда-нибудь не буду нуждаться в пище, но мысль о возможности пролить кровь турок мне нравится. А мое имя… оно — ничто. Но я хочу знать, почему ты обратился именно ко мне? Здесь полно солдат, которые с радостью согласятся убивать турок вместе с тобой, вриколак.

— Да, но сколько среди них сыновей Константина? Сколько родилось воинами, как ты? Многие ли осмелятся добровольно умереть, чтобы вернуться на поле боя в обличье самой смерти?

Оба молчали, свет полной луны пробивался сквозь ветви деревьев. Они стояли, глядя друг другу в глаза. Всю жизнь Никифор лелеял гнев, скрывая его от друзей. Всякий раз, возвращаясь в Константинополь, он хотел тут же его покинуть. Он искал нечто, чего нигде в мире не мог найти, нечто, чему не знал имени. Храбрость, знание, власть, ответы на вопросы, роившиеся у него в голове, цель и возможность освободиться от кипевшего в нем гнева… Он уже решил, что скажет Карлу.

— Многие ли на такое осмелятся? — снова спросил Карл.

— Только один.

— Вот так все началось, — сказал Питер, допивая чай. Джордж и Меган расслабились и дружно вздохнули.

— Но ведь случилось еще очень многое… — начала Меган.

— Это подождет, — ответил Питер. — Сейчас у нас масса забот. В другой раз я расскажу тебе, что произошло потом, расскажу про клан.

— А как же солнце? И чай, и крест, вся эта чушь? — спросила Меган.

— Ну, насколько мне известно…

— Ха, вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Это в каком же смысле «насколько мне известно»?

— Если ты позволишь… — Питер приподнял одну бровь, — я тебе объясню.

Меган смущенно извинилась и добродушно пожала плечами.

— Я не ем. Я могу, но потом меня всегда тошнит. Какой-то сложный метаболизм. Могу пить почти все, но только если жидкость не слишком крепкая или густая. Джордж уже сказал, что он снабжает меня…

— Как вам это удается? Разве сейчас запасы не контролируются строжайшим образом?

«Она безоговорочно приняла ситуацию», — удивленно улыбнувшись, подумал Джордж.

Девушка вызывала у него восхищение.

— Это проще, чем вы думаете. Питер может… вы уверены, что хотите знать?

Она кивнула. Джордж посмотрел на Питера, тот не был против.

— Если человек умер не слишком давно, я всегда могу взять часть крови. Особенно если несчастный потерял крови много, недостатка никто не заметит. Я держу ее в холодильнике. Если мои помощники спрашивают, я говорю, что она нужна мне для сравнительного анализа. К тому же Питер может использовать и зараженную кровь. Алкоголь и наркотики не годятся, а вот инфекционные болезни ему не страшны. Когда доноры оказываются ВИЧ-инфицированными, кровь уничтожается, а я прибираю ее к рукам.

Было похоже, что Меган слегка запуталась, а Питер как будто смутился.

— Но я думала, она должна быть, ну… понимаете… свежая.

— Не должна, — быстро ответил Питер. — Свежая значительно лучше и… скажем, вкус у нее более изысканный. Но то, что дает мне Джордж, вполне подходит. Не нужно обманываться, Меган. Во многих отношениях я действительно чудовище из легенды. Я родился воином, и умер воином. Первые четыреста пятьдесят лет я питался так, как принято у большинства моих собратьев. Отнимал кровь у людей. Некоторые из них отдавали ее добровольно, другие — нет. Мне это напоминало охоту на диких животных и одно время очень нравилось.

— Почему ты перестал это делать?

И снова Джордж удивился. Казалось, Меган не была потрясена ни откровениями Питера, ни тоном, каким он рассказывал о себе. Его слова лишь подогрели ее любопытство.

— Я несколько десятилетий размышлял над природой охоты и вдруг начал испытывать внутреннюю боль. Это была боль духа, возможно, души. Даже когда я жил в той стране, которую принято Считать центром христианской веры вот уже в течение тысячелетия, я не знал, есть ли у людей душа. Но однажды меня снова стали посещать те же вопросы. Что такое душа? Может ли ее иметь существо вроде меня? Существо, подвергшееся темному превращению…

Они помолчали. Питер смотрел в окно, Меган — на него, а Джордж изучал свои ботинки.

— Но это уже другая история. Давай не будем больше об этом говорить.

Он взглянул на Меган.

— Я очень хочу, чтобы ты мне доверяла, хочу тебе нравиться. Но пойми меня, сейчас я больше не в состоянии говорить об этом.

Джордж все изучал ботинки, но краем глаза видел, что Меган взяла Питера за руку. Мгновение все длилось и длилось, увеличилось до невероятных размеров, но в конце концов его разорвал телефонный звонок.

Джордж посмотрел на часы — половина седьмого утра. Питер взял трубку после второго звонка. Чтобы подойти к телефону, ему пришлось миновать то место, где лежало тело Дженет. Меган видела это и молча подобрала под себя ноги. Питер выслушал человека на другом конце провода и что-то бормотал в ответ. Джордж подвинулся поближе к Меган, взял ее руку, ту же, которой она держала руку Питера.

— Мне очень жаль, что все так получилось. Скоро мы уберем ее отсюда, — сказал он.

Она посмотрела на него с благодарностью.

— Спасибо. Если бы вас не было здесь, я наверняка решила бы, что спятила Или убедила бы себя в этом.

— Питер мне позвонил. Разве я мог ему отказать?