Онлайн книга «Южный крест»
|
Когда я разыскала Ричарда Белфорда среди рабочих, он только и бросил мне: – Иди в рубку, там Майкл панели управления в чувство приводит. Столько вопросов сразу! Мы уже на «ты»? Что за Майкл? И что, черт возьми, происходит на моем корабле?! Тем не менее через несколько минут я была на месте. Западающие рычаги, недоведенные контакты, неработающие индикаторы и панели, ложные световые сигналы (красная зона вместо зеленой и наоборот), все это было нормой в сошедших с конвейера кораблях. Половина блоков и реле собирались на берегу Индийского океана, и они изначально были недееспособны. Я обожаю такую работу. Найти неполадку и исправить ее. И, конечно, теперь я не буду по уши в машинном масле, только в мелких дырочках от сварки… Войдя в рубку, я никого не увидела. – Эй, – сказала я. Кто-то выкатился на тележке из-под приборной панели слева. – Вы кто? – Капитан отправил к вам, – сказала я, пытаясь разглядеть человека в защитных очках, – пришла помогать. Что вы уже сделали? – Вожусь с этим блоком, – он показал на левое крыло огромной панели управления, – еще есть центр и та сторона, выбирайте, что больше по вкусу. По крайней мере, мне не предложили сбегать за кофе, тебе плюс, кто бы ты ни был. – А вы, простите, Майкл… – Сэйнфилд. Майкл Сэйнфилд, первый пилот. Сэйнфилд… Что-то знакомое… Да! Его же имя для межпланетников, как имя Майкла Джексона для поп-музыкантов! – А вы? – он смотрел на меня сквозь очки для сварки. – Фрэнсис Морган, второй пилот и владелец корабля, – люблю я обозначить свою собственность. Он поднял очки и сел. Значит, мое имя ему тоже о чем-то говорит. Интересно, о чем. О наследстве, о голубой моей крови или о гениальном пилоте с немного стремной репутацией… – Капитан Морган? – переспросил он. – Так точно. Он встал и протянул мне руку. – Очень рад, наконец, познакомиться. – Пожатие было сильным, но и мое оказалось нехилым. – Много о вас слышал. – Что именно? – Вы недавно потеряли отца. Ага, наследство все же на первом месте. – И вы блестящий пилот. Пилот следом, что ж, ладно. – Буду рад работать с вами. Да неужели?! Цинизм и скептицизм – семейная черта, передающаяся из поколения в поколение, подкрепленная или отягощенная жизненным опытом. – Чудно, я туда, – я махнула рукой в другой конец зала и, подхватив свой набор инструментов, проследовала на свое новое рабочее место. Работа меня увлекла. Поломки и неполадки были на каждом шагу. За что им там вообще деньги платят? Хлипкие контакты, висящие на честном слове элементы на платах, сдохшие еще при производстве полупроводники. Я работала и думала, что вылетим мы в лучшем случае через полгода. Но каждый день работы приближал меня к долгожданной цели. Я по-прежнему уставала, но это не помешало мне сделать запрос в NASA и получить самые подробные на тот момент карты Южного Креста. Пара звонков, и они развернули Хаббл в нужном направлении. Да, я люблю пользоваться привилегиями, а иначе для чего все это? Весь этот путь от первого Моргана до последнего? Для того чтобы я, их потомок, не потерялась в космосе. Южный Крест царил в моем сознании. Снимки, карты, названия. «Шкатулка с бриллиантами», Угольный мешок. Темное пятно на Млечном Пути. Пыль, поглощающая свет звезд. Это что за пыль такая? А звезды? Бекрукс, Акрукс (их, кстати, два!), Гакрукс, Декрукс… Что за язык с такими жуткими звуками… или звукосочетаниями? Даже не знаю, как правильно это назвать… Что это? Греческий? И что за, черт возьми, экзопланета?!! Метеорные потоки эти… Круциды? Да, они. Как они там идут? Или куда?.. Все эти вопросы роились у меня в голове. Мой поисковик периодически впадал в кому, но после пары крепких ударов продолжал работать, добывая из сети всю необходимую мне информацию, которую я и перерабатывала в течение следующего дня. Работала я на корабле быстро и качественно. В перерывах на ланч мы немного разговаривали с Майклом. Так же, как и с Джорджем, это были разговоры по делу, консультации, обмен информацией о неполадках и ничего личного. Мне не нужны мальчики со звездной болезнью. Я сама ею страдаю. Иногда я ловила себя на том, что мне его лицо странно, неуловимо знакомо. Конечно, я видела его фото в прессе, но это была знакомая мимика. Где-то я его видела живьем. Достаточно долго. Но представлены мы не были. Когда же это могло быть? У меня всегда была феноменальная память на лица и события. Но его я не помнила. Моя голова была настолько перегружена информацией, что я до поры отодвинула этот вопрос, решив, что разберусь с этим позже. Вообще, странно, но он был мне даже приятен. Не заигрывал, не лез с помощью, с молчаливым уважением признав мой профессионализм. Я лихо управлялась с инструментами, горелками, прекрасно паяла. Словом, руки у меня работали не хуже головы. Но со всеми нашими талантами на отлаживание пульта у нас ушел еще месяц. Когда мы встретились у главного монитора и привели его в рабочее состояние, мы ударили по рукам и доложили капитану о нашем триумфе. В ответ он тут же разогнал нас по шаттлам. Их было два. Они располагались выше двигателей и ближе к середине корабля. На схемах они значились как 1 и 2. Мы переговаривались с Майклом по радио. – У меня приборная панель с трещиной, бьет по пальцам, – сказала я, проследив взглядом едва заметную тонкую линию. В наш разговор вмешался капитан. – На каком шаттле? – уточнил он. – На «Касторе»… На первом, сэр, – быстро поправилась я, но они уже услышали. Да, я дала шаттлу имя Кастор, мне показалось это вполне уместным. – Буду заказывать панель для дезинфекционной камеры, закажу и для шаттла. Тебе нужна панель, Майкл? – Нет, у меня все цело, сэр. – Ладно, отключаюсь, – раздался щелчок, и капитан вышел из разговора. – Ты назвала корабль «Кастор»? – переспросил меня Майкл. – Мой «феррари» зовут Леопольд, ну и что? – буркнула я. – Мне придется своему тоже дать имя, он не может остаться вторым, – серьезно сказал Майкл и продолжил, – у нас есть Кастор и Поллукс… Что же мне остается? – Не знаю, – честно сказала я. Близнецов было двое, на третьего как-то имен не припасли… – Может, Джуниор? – раздалось у меня в наушнике. – М-х, – промычала я. – Что ты делаешь? – Откручиваю косо наверченную гайку на одном очень важном крепеже, – кряхтя после каждого слова, сказала я, в конце фразы гайка слетела и отрекошетила от стены рубки. – Вот черт! – я нашла, наконец, ее взглядом. |