Книга Обжигающий след, страница 7 – Анна Невер

— Здорово! — заерзал ногами мальчишка.

— Токмо лежи смирно.

— Дед Агап, а вы знаете сказки?

Старик крякнул.

— Конечно знаю, — он свел кустистые брови, стараясь припомнить, — про волка-оборотня и семерых козлят.

Рич хмыкнул:

— Это сказка для малышей. Вот матушка Доломея всегда рассказывает мне отрывки из Святого писания, похожие на сказки. Но она говорит, что это все истинная правда.

— Слушай Доломею внимательно, Рич. Она не обманывает.

— Хотите, расскажу?

— Давай.

— Сначала была великая пустошь. И мира не было. Тогда задумал Единый создать мир. Первым позвал к себе Жнуха. Прибыл Жнух на земляном черве Ж-ж…

— Жвале, — подсказала Тиса.

— Жвале. И с помощью Жнуха Единый слепил земляной шар. И назвал его Хорн. Затем Бог позвал огненного Косиницу. И тот прибыл верхом на рыжем Лисе. И с помощью Косиницы Единый зажег очаг внутри Хорна, но не было на нем воды и воздуха. И тогда позвал Единый Лею и Небела… — Рич запнулся. — Дальше потом доскажу. Завтра матушка Доломея мне почитает. Дед Агап, расскажите мне хоть про оборотня и козлят, что ли.

Все трое засмеялись.

Мальчик слушал сказку и изредка перебивал вопросами: «А куда коза ушла? А где был седьмой козленок в это время? Что еще купила коза, кроме молока?»

— Все же это сказка для маленьких, — смешно сморщил нос Рич, когда она закончилась.

— Это почему же? — усмехнулся лекарь.

— Зачем же оборотню обманывать козлят, он же мог просто когтями засов порвать?

— Ишь, головастый какой, — крякнул Агап. — А может, засов размером с бревно был?

— Не-е, — протянул мальчишка, — козлята же маленькие, они бы тогда дверь не открыли.

— Ты слышишь, дочка? Молодежь нынче какая пошла! Уж и сказки им не такие, — проворчал по-доброму старик.

Тиса хихикнула.

— А оборотни плохие, правда? — спросил ребенок, поерзав на месте.

— Бывают и обозленные, но это не значит, что все такие. Любая тварь божия имеет выбор. Человек может заблудиться и служить злу, а оборотень — добру.

Рич слабо улыбнулся.

— Но люди их не любят.

— Просто боятся. Вон, летучих змеев тоже почти всех извели.

— Драконов?

— Драконов, — передразнил старик. — Это сейчас все уже их кличут по-заморски. Змей он и есть змей. Когда-то дед мой сказывал — дня не было, чтобы он их в небе не увидел.

— А где сейчас драконы? — продолжал расспрашивать мальчишка.

— Те, что выжили и не находятся под опекой Вэйновия, не такие дураки народу на глаза попадаться. Всегда найдется какой-нибудь рьяный «рыцарь» или охотник.

— Это точно, — добавила Тиса. — Вон, позапрошлой зимой объявился медведь у полей. Затравили так, что бедняга раненый еле в лес ушел. Представьте, если они дракона увидят! Они же его убьют. А он необыкновенный.

— Откуда вы знаете? — спросил Рич. — Вы видели дракона?

Девушка прокашлялась.

— На картинках в энциклопедии древних, — мысленно она отругала себя за неосторожность. — С детства обожаю эту книгу.

На лице ребенка отразилась жадность ученика, тянущегося к знанию. Однако он стеснительно промолчал.

— Если хочешь, я дам тебе почитать.

— Очень хочу! Спасибо, Тиса Лазаровна! А про оборотней там тоже есть?

— И про оборотней, и про драконов, и про рысаков. Там про всех древних написано.

— Здорово!

По окончании процедуры Рич, Агап Фомич и Тиса пили чай с пряниками. Вскоре с базара вернулась Глафира и, к пущей радости мальчишки, выставила на скатерть чиванские козинаки.

* * *

Должно быть, осень потеряла календарь и потому явилась раньше срока. Неделю лил дождь. Изредка тучи рассеивались и давали волю солнцу, но затем небо снова затягивалось лиловым мокрым одеялом. Ливень поломал планы сборщиков урожая и Тисы — намеченный поход на разведку к скалам откладывался. Травница почти все время проводила в лазарете с Агапом Фомичом за перебиранием сырца и изготовлением мазей и настоек.

Сегодня лекарь повез часть запасов в аптечную лавку на базарную площадь. Аренда части прилавка у Ландуса стоила Агапу половины выручки, но намеки помощницы, что хорошо бы открыть собственную лавку в городе, так и пропадали втуне.

Предоставленная сама себе, Войнова коротала время в библиотеке. Она расположилась на диванчике у старого письменного стола, поджав под себя ноги. На столе, стуле и даже на полу валялись книги.

«И здесь ничего», — Тиса отложила в сторонку «Имперский рудокоп» в синем переплете.

Просмотрев еще десяток книг, она наконец нашла, что искала, в тонкой серой книжонке под названием «Природные обереги».

Несколько скудных строчек: «Каховик — непросвечивающий фарфоровидный бледно-голубой камень. Считается естественным природным оберегом. Камень обеспечивает беременным благополучные роды и дает жизненные силы новорожденному и матери. В природе встречается редко, главным, образом в виде желваков, а также коротких линз и прожилков длиной от 1 до 10 вершков. Минерал используется в создании украшений и амулетов. Высоко ценится в ювелирном деле». Ниже располагалась иллюстрация каховичной жилы, встречающейся в природе.

«Похоже на заплесневелый хлеб», — подумала Тиса и захлопнула брошюру, подняв облачко пыли, даже нос зачесался.

Расставив книги на их законные места, девушка заглянула в смежный с библиотекой кабинет отца. Тяжелый стол из вязовой древесины посредине, кресло со смятой плюшевой обивкой. Ряд стульев вдоль стены, на которой висит карта Ижской губернии. Кстати, на стенах кабинета — наклады, заглушающие шум: если плотно закрыть дверь, подслушать разговор извне невозможно. Накладывались чары полвека назад при строительстве корпуса.

При жизни мамы кабинет украшали комнатные цветы. Она заходила к отцу с лейкой, и родители вместе поливали герань и столетник. Тиса слышала их смех и забегала в эту комнату, в иное время ей возбранялось входить сюда. С тех пор прошли годы. Казалось, кабинет высох и потрескался, как земля в цветочных горшках.

Тиса потрогала отцовский бювар, просмотрела стопку писем. Два послания пришли из Ижеска, одно — из Горной Рудны. И толстый вскрытый конверт с оттиском печати имперской стражи — из Крассбурга. Тиса не удержалась и извлекла письмо.

Оно оказалось довольно занудным, касающимся реструктуризации имперской стражи, и девушка засунула его обратно. И только потом заметила под конвертами маленький пожеванный листок, свернутый в трубочку, что могло означать лишь одно — послание прибыло голубиной почтой. Развернув его, Тиса прочитала: