Онлайн книга «Лишь одна Звезда. Том 1»
|
На центральной площади Пикси, у юго-западного берега лужи, находилась таверна. 2 ноября 1774 года в ней сидели двенадцать человек. Восьмеро были уроженцами Пикси. Все до одного молодые и здоровые парни, они имели при себе вещевые мешки и котомки, валенки и овчинные телогрейки, из чего легко было понять: эти ребята собрались в дальнюю дорогу и вернутся никак не раньше весны. Лица парней были угрюмы. За соседним столом восседали трое солдат. Их копья стояли, прислоненные к стене, шлемы лежали горкой на столе, на поясах болтались внушительной длины кинжалы. Поверх теплого исподнего на солдатах были кольчуги, а поверх кольчуг – кафтаны с вышитыми гербами Лабелина: синими дельфинами и золотыми снопами пшеницы. Так что вид бойцы имели более чем внушительный. Они раскраснелись от обильной еды и вовсе не стеснялись говорить громко: – Сдается мне, он чей-то посыльный: крепкий парень, один, морда суровая. – Да какой посыльный! Ты гербы на нем видишь? А где ты встречал посыльных без гербов? – Может, он с тайным поручением… – Гы-гы. Да нет, брат, он нищий, как церковная мышь. Видишь, как хлебает – чуть не давится. Дня два не ел! И грязный, как поросенок. Он какой-нибудь бродячий умелец, и дела его совсем плохи. – Вы оба говорите – все равно, что жабы квакают. Смысла столько же. Какой посыльный?.. Какой ремесленник?.. Наемник он, вот кто. Видите плащ на лавке? Агатку даю: он не просто так лежит, там под ним – кинжал. – Ну, ты скажешь!.. – Иди и проверь, коль не веришь. Но только полным дураком окажешься. Всем же ясно, что я прав. Предметом обсуждения был двенадцатый посетитель таверны. Тот расположился в дальнем темном углу и живо поглощал похлебку. Он был молод и даже, пожалуй, красив, но заметить это было нелегко: лицо парня пестрело синяками от побоев, одежда и волосы лоснились грязью. Глаз от миски он не поднимал. – Эй, приятель, ступай-ка сюда, побеседуй с нами! – крикнул копейщик – тот, что считал парня бродячим ремесленником. – О чем?.. – мрачно спросил путник, искоса зыркнув глазом. Рука его при этом скользнула под плащ, подтверждая догадку о ноже, накрытом тканью. – Да просто поболтаем. Экий ты пугливый… Ничего не сделаем, только спросим! – Что спросите? – Ну, кто таков, откуда идешь, что видел… Издали же идешь, верно? – Издали. Парень проглотил последнюю ложку, отодвинул миску и уставился на копейщиков прямиком, исподлобья. Отвяжитесь, мол, добром прошу. – Да ладно тебе, чего набычился? Зачем нам тебя трогать? Ты же не северянин. – Нет. – Вот. За полмили видать, что не северянин. А мы никого не трогаем, кроме северян. Верно, братья? Другие двое копейщиков подтвердили и добавили от себя: – Нам что шиммериец, что столичник, да хоть даже дикарь из-за Лугов – все едино, лишь бы не ледышка. Уж кого не любим, так это мерзлых задниц! – За что? – Спрашиваешь, за что? – удивился копейщик. – Да. – За что мы не любим мерзлых задниц из Кристальных Гор вместе с их паскудным лордом-нетопырем? Это ты хочешь спросить? – Да. Трое загоготали. – Ты, брат, со Звезды свалился? – Я был в пути, – буркнул парень. – Видать, долго… – копейщик свистнул хозяину таверны: – Принеси-ка четыре кружки эля. Трое нам, одну – бродяге. А ты, бродяга, садись сюда, коли правда хочешь знать, за что мы не любим северян. Тот хмыкнул и, наконец, поддался на уговоры. Мешок и плащ, лежавшие на скамье, неуклюжим движением сгреб в охапку, и теперь уж стало совершенно очевидно, что плащ укрывает собою короткий клинок. Плащ, к слову сказать, был необычно хорошим для этого оборванца: толстое сукно, лисья оторочка. Парень, прихрамывая, пересек комнату, уселся за стол к солдатам, положил рядом свой скверно замаскированный кинжал. Хозяин принес эль, и копейщики подняли кружки, провозгласив здравицу: – Чтоб они передохли! – Кто? – спросил парень. – Все. Выпив, старший солдат придвинулся к путнику и сказал: – Ты, приятель, многое пропустил, пока странствовал. Хотя и не знаю, где надо шататься, чтобы в тех землях об этом не говорили. Значит, так. Герцог нетопырей перешел Близняшки и вперся к нам, в Южный Путь. С ним шесть тысяч красно-черных задниц и четырнадцать тысяч серых. Взял дюжину замков и полдюжины городов, дошел уже до порта Уиндли. Вот какое дело, брат! Путник аж выпучил глаза. – Десмонд Ориджин напал на Южный Путь?! – Десмонд помер. Или не помер, а где-то около. Герцог ледышек теперь его сынок. И он, сынок этот, объявил войну владыке! – Владыке Адриану?! – А ты знаешь другого владыку? – Как? Почему?! – Из-за Альмеры и Перстов. Говорит, что Адриан – еретик. Ты, брат, хоть про Альмеру-то слыхал? – Слыхал, – бросил парень. – Вы мне про северян скажите… Далеко они продвинулись? – На полпути к Лабелину. – Холмогорье захватили? – В стороне оставили. – Слава богам… А быстро идут? – Неа, медлят чего-то. Ихний лорденыш, видать, побаивается. У него двадцать тысяч, а наш герцог и все сорок соберет! Тут другой копейщик возразил товарищу: – Ничего он не побаивается, а наоборот. Идет медленно потому, что война ему не война, а вроде как прогулка. Северяне бьются для удовольствия, чем дольше война – тем больше им счастья. Возьмут город – неделю пьют и грабят, только потом дальше идут! – Это верно, – добавил третий. – Говорят, если наши бегут с поля, то северяне даже не преследуют. Лишь кричат в спину: бегите-бегите, все равно нигде не скроетесь. – А все золото, какое найдут, грузят в телеги и к себе, в Первую Зиму. И пшеницу тоже, и овес. Если кто спросит: «Как же нам теперь зимовать?», то отвечают: «А никак. Ни один путевец весну не встретит». – Все правда, так и есть. И пленных они отпускают. Говорят: «Идите, помирайте с голоду. Весь ваш хлеб и скот мы заберем. Был Южный Путь – станет пустыня». Глаза бродяги налились кровью. – Что же владыка? Он не может допустить такое зверство! – Владыка, видишь, занят… У него на юге другая беда нарисовалась: Степной Огонь с ордой кочевников ворвался в Литленд и вовсю куролесит. – Ничего себе!.. – Ага. Владыка и сказал: «Сперва разделаю кочевников, а вы, путевцы, держитесь пока. Скоро и вам помощь пришлю». – А что герцог Лабелин? |