Онлайн книга «Время побежденных»
— В том-то и дело, что нельзя. — Он рассеянно полез в карман за сигаретой. — Олаф, послушай! Не то чтобы мы с доком очень уж друг друга терпеть не можем, но он меня слушать не станет, это точно, а твой напарник дрыхнет как убитый. Я к нему тоже стучался, хотел, чтобы он присутствовал при этом разговоре, но он даже не проснулся. Никогда не думал, что кадары так храпят — из-за двери слышно. Но хоть ты-то можешь меня выслушать? Я понял, что отделаться от него не удастся. — Ладно, — ответил я, — валяй. И потянулся, чтобы зажечь свечу, но он мне сказал: — Не зажигай света. — Да что стряслось-то? Он в некотором затруднении подыскивал слова. Потом сказал: — Олаф, ты же знаешь, я не ученый. Я боевик. Я себе всякими глупостями голову не забиваю. Док должен был бы сообразить, но он ведет себя так, словно ничего не видит. — Не понимаю, к чему ты клонишь. — А вот к чему. В Гиблых Землях выжить нельзя. Иначе бы и тот, первый, отряд вернулся, и до него патрули смогли бы хоть что-то разведать, и мы сейчас не шли бы наугад, а хотя бы приблизительно знали, что тут делается. — Допустим, и что дальше? — Да то, что при том, что тут творилось в начале прошлого века, да и потом тоже, эти милые люди, которые так трогательно нас тут приютили, выжить просто не могли. Я зевнул, хотя, честно говоря, мне стало несколько не по себе. — Глупости! Индейцы-то выжили. — Олаф! Индейцы — мутанты. И наш проводник — мутант. Он этого и не скрывает. И, кстати, не скрывает, что и они жить тут боятся. Все равно боятся — несмотря на все свои замечательные способности. А эти — ничего не боятся. Они даже двери на ночь не запирают! — Что значит «не боятся»? То-то этот Гарсиа мне в спину своей пушкой тыкал! — А иначе бы ты ему не поверил! И не сложили бы мы тихо-мирно свое оружие там, внизу. Где твой пистолет, Олаф? — Ну… — Вот именно! Я в затруднении таращился на него, и тень давешнего ночного кошмара коснулась меня, заставив похолодеть в теплой южной ночи. — Черт возьми, что ты хочешь сказать? Что кто-то, или что-то, сумел настолько отвести нам глаза, что мы спокойненько разошлись себе по комнатам, бросили оружие… — Ты на редкость проницателен, — сквозь зубы проговорил Хенрик. Я медленно сказал: — Быть может, это у тебя твоя обычная паранойя, но вдруг ты прав… на этот раз. Что же нам делать? — Во-первых, пошли разбудим твоего придурка- напарника. Я нашарил в темноте одежду, которую Хенрик смахнул со стула на пол, и начал одеваться. — Шевелись, — поторопил Хенрик. — Ладно, — сказал я, застегивая рубаху, — пошли. Где он дрыхнет? — В соседней комнате. В коридоре было темно. Половица у меня под ногой скрипнула, и я замер на месте… нет, все спокойно. Дверь в комнату, где ночевал Карс, была заперта, и оттуда и впрямь доносился немелодичный храп. Наверное, нужно уж очень умотать кадара, чтобы он так храпел — я еще ни разу ничего подобного не слышал. Я тихо постучал в дверь костяшками пальцев. Никакой реакции. Я постучал громче. — Кто там? — раздался сонный голос моего напарника. — Это я, Олаф! Открывай скорее. — Сейчас! Что-то грохнулось на пол; этот умник как нарочно умудрился наделать как можно больше шуму. — Черт бы его побрал! — прошептал у меня за спиной Хенрик. Наконец засов щелкнул, дверь приоткрылась, и на меня из темноты уставилась мрачная рожа. — Опять что-то стряслось, да? — покорно спросил Карс. Не успел я рта открыть, как Хенрик, стремительно выступив вперед, щелкнул перед носом у Карса зажигалкой. Тот отпрянул от язычка пламени. — Вы опять оба с ума сошли? — Редкостный урод, но все же это он и есть, — проворчал Хенрик. Карс оживился. — В морду захотел, да? Я устало сказал: — Уймитесь вы, дурачье. Пошли за доком! — Ты хоть знаешь, где его разместили? Я покачал головой. — Он вон в той комнате, — сказал Карс. — Ему вы тоже будете зажигалкой в пасть тыкать? — Ты что-то разговорился, — угрюмо заметил Хенрик, — пошли. — Куда мы идем? — удивился Карс. Я сквозь зубы сказал: — Потом… И мы на цыпочках двинулись к комнате дока. — Только я заснул, — тихонько жаловался Карс у меня за спиной, — только вздохнул спокойно… — Умолкни. Я подошел к двери и прислушался — оттуда не доносилось ни звука. Я тихо постучал. — Док! Эй, док! Тишина… — Док! Да открывай же, черт возьми! Хенрик слегка нажал на ручку двери, и она плавно приоткрылась. В комнате было темно и совершенно тихо. — Его тут нет, — сказал Хенрик. — Да куда же он подевался? — Он даже и не ложился. Постель не смята. — Черт! Куда он делся? — Нет времени, Олаф, — спокойно сказал Хенрик, — пошли. Я нерешительно возразил: — Но док… нам надо его дождаться. — Если он внизу, мы найдем его там, — ответил Хенрик. — Но мне почему-то кажется, что его там нет. — Да что происходит, Олаф? — жалобно спросил Карс. — Мы уходим. Тихо и незаметно, как настоящие джентльмены. — Я не настолько джентльмен, чтобы слинять до завтрака. — Уж придется. — И куда делся док? — Уймись ты, Бога ради, — душевно попросил Хенрик, — пошли. И мы начали осторожно спускаться по лестнице. Хенрик шел первым. Я за ним. Он уже был на нижней площадке, когда я окликнул его. — Хенрик! Он застыл на месте. — Без паники. Нас пока еще никто не тронул. Так что не делай глупостей. — Что же мне, дожидаться, пока нам глотки перережут? — До этого пока еще не дошло, верно? — Дурак ты, Олаф, — грустно сказал Хенрик, — прекраснодушный дурак. В гостиной было темно. Я наткнулся на стол — он почему-то стоял совсем не там, где вечером, но я что-то не помнил, чтобы его передвигали. Пока я, чертыхаясь, обходил его, Хенрик миновал меня и направился прямиком в угол, где стоял стул, на который мы вчера свалили оружие. |