Онлайн книга «По ту сторону синей границы»
|
– 94 ряда, – сказала я. – Даже если дед не пойдет. Йенси хихикнул. – Ты сегодня разве не тренируешься? – спросил дед, клюя носом. – Не-е-е, по средам тренировок нет. – По средам обычно сбор отряда [7], – важно сообщил Йенси. – А часто ты тренируешься? – Четыре раза в неделю. Может, возьмут в детско-юношескую спортшколу. Йенси вытаращил глаза. – Ничего себе! Небось еще олимпийской чемпионкой станешь! Дед похрапывал в кресле. Из часов высунулась кукушка, прокуковала, но он не проснулся. – Все, пошли, – сказала я. На улице шел снег. На Пауль-штрассе нам встретился Андреас; в волосах – снежинки. – Ну где вы, я вас обыскался! Андреас отвел меня чуть в сторону. – Покажем саксонцу Штази [8]-башню? – Это еще зачем? – насторожился Йенси. Андреас махнул рукой на белый двадцатитрехэтажный дом, заметный из любой части города. – Там живут все, кто в Ростоке в органах работает! – Да ла-а-адно, – недоверчиво отозвался Йенси. – Тогда б у них вся конспирация полетела. Андреас хлопнул его по спине. – А вот сейчас как поедем на самый верх да и плюнем оттуда вниз! Мы помчались по Аугустен-штрассе и перед булочной Новака повернули в узкий переулок, который вел прямо к башне. Дверь подъезда была заперта. – Кого попало не пускают, – сказал Андреас. – А саксонцам вход вообще воспрещен. Он нажал кнопку домофона нашей классной зубрилы Сабины Мюллер. – Да? Кто там? – послышался ее голос. – Это Андреас! – проорал он в микрофон. – Можешь по математике помочь? Что-то не соображу никак, сколько народу на демонстрацию пойдет. Вначале ничего не было слышно, потом раздалось жужжание открывающейся двери. – Вот дура! Мы вошли в лифт, Андреас нажал на кнопку двадцать второго этажа. Пахло застарелым сигаретным дымом. Йенси уставился на мигающую лампочку. – А чего мы сразу на двадцать третий не поехали? – Там выход наружу всегда закрыт, чтобы никто вниз не сиганул. А с любого другого этажа выйти можно. Идиотство, конечно, но уж как есть. Йенси хмыкнул: – Чтоб вниз спрыгнуть, двадцать второй этаж тоже, небось, подойдет. Лифт остановился. Пройдя по коридору, мы вышли на балкон и, облокотившись на перила, принялись глазеть на окрестности. – Вон крепостной вал! – махнул рукой Андреас. – А вон Мариенкирхе! – сказал Йенси. – Все, начинаем! – скомандовал Андреас. – Плюем этим гэбэшникам на головы. Я посмотрела вниз, и голова тут же закружилась. Андреас плюнул в какую-то даму с красной сумкой, набитой продуктами, но не попал. – Слишком холодно! Слюни на лету замерзают и летят не туда. Мимо дома шли двое полицейских. Йенси шмыгнул носом. – Анекдот знаете? Какие четыре года самые тяжелые в жизни полицейского? – Начальная школа, – откликнулся Андреас. – Отстой, а не анекдот. Это каждый младенец знает. Плевок Йенси шмякнулся на стену дома метром ниже. – Мне холодно. Я открыла дверь в коридор, и мы пошли к лифту. Пока мы ждали, Андреас, прислонившись к стене и засунув руки в карманы, спросил: – Отгадай, саксонец, сколько человек в год сигают отсюда вниз? Йенси задумался, уставившись на натертый до блеска пол. – Пять, наверно. – Э-э-э, не попал! Минимум семеро. Каждый раз, когда обнаруживают стукача из Штази, ну, там, на заводе каком-нибудь, и все уже в курсе, кто стучит, он обязан покончить с жизнью. Это его долг, он бумагу подписывал. И тогда хочешь не хочешь – положено прыгнуть вниз с этой башни. Дверь лифта открылась, и мы зашли внутрь. – Врешь ты все, – буркнул Йенси. – Думаете, раз я новенький, так совсем тупой? Лифт остановился на восемнадцатом, и вошел мужчина с седой бородкой. Он явно не был самоубийцей, потому что собирался ехать на первый. Когда кабина пошла вниз, он рявкнул: – А вы что тут делаете? Вы же не в этом доме живете! Изо рта у него противно пахло. Я отдвинулась. – Мы к Сабине Мюллер, она нам обещала помочь. – По математике, – встрял Йенси, – с задачкой про первомайскую демонстрацию. – Сабина Мюллер живет на пятом, – протявкал бородач. – Тут-то вы что забыли? Вас как зовут? Из какой вы школы? Андреас зажал нос и ткнул кнопку пятого этажа. Потом показал на Йенси и загундосил: – Это вот он не на ту кнопку нажал. Приехал, понимаешь, из Саксонии, хотел на лифте покататься. Йенси кивнул. – Ага-а. У наз у Загзо-о-онии ливдов ваще-е-е не-е-еду… – Из какой вы школы, я спрашиваю! – Розы Люксембург, – ответила я. Бородач смотрел на нас мрачно. Наконец лифт остановился, и мы вышли. – Фу ты, ну и вонища, – сказала я. – Будто внутри у него что-то гниет. – Пусть теперь нас поищет, урод! – отозвался Андреас злорадно. – А чего мы на пятом этаже делать будем? – спросил Йенси. – Ничего! По лестнице спустимся. Побежали! Андреас понесся по ступенькам вниз. Но торопились мы совершенно зря: внизу нас поджидал бородач. Мы повернули с лестницы к выходу, а он тут как тут: схватил Йенси за ухо, а Андреаса – за волосы. – А-а-а! – завопили они хором. – Так вы еще и врать горазды! Чтоб я вас тут никогда больше не видел! Он вытолкнул обоих на улицу так, что они чуть не упали. Я бросилась за ними, он пихнул меня в спину. – Тебя тоже касается, фройляйн! На улице Йенси обернулся, потирая ухо. – Что теперь будем делать? Андреас застегивал куртку. – Пошли на киндердром! – А это что? – Детская площадка. |