Книга Виктор Тихонов творец "Красной машины". КГБ играет в хоккей, страница 177 – Федор Раззаков

— А ты можешь сегодня не идти на матч?

— Не могу — все наши там будут. Да и как я объясню Богуславу, что не пришел на такую игру.

— Скажешь, что заболел.

— Нет, не могу — я у телевизора с ума сойду.

— Ну, хорошо, — и дипломат вдавил недокуренную сигарету в пепельницу. — Только сиди на своей трибуне и оттуда ни на шаг.

Сказав это, дипломат поднялся и, протянув мальчишке свою руку для прощального рукопожатия, произнес:

— Чтобы ты знал на будущее — меня зовут Олег Иванович Ковалевский. Я хорошо знал твоего отца и могу тебе сказать твердо: он бы тобой сейчас гордился.

14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, район Просек

Егор Красовский выскочил из гостиницы «Интернационал» и на улице столкнулся с двумя вратарями советской сборной — Владиславом Третьяком и Александром Пашковым.

— Ты что такой взмыленный, Егор? — спросил Третьяк.

— Тороплюсь в одно место, — ответил журналист. — А вы куда ходили?

— Прогулялись перед матчем — напряжение снимали, — ответил Третьяк. — А теперь вот часика два поспим.

— Везет же вам. А вот мне покой только снится, — и Красовский продолжил свой бег, направляясь к остановке такси.

Он торопился в Просек, на квартиру к Скленаржу, чтобы передать ему важный документ — тот самый, что Тихонов передал Костюку.

Когда спустя полчаса чех взял этот документ в руки и прочитал его, он поднял свои изумленные глаза на приятеля и спросил:

— Как тебе удалось это раздобыть?

— Я стащил его из стола Костюка, когда был у него сегодня утром. Документ написан вчера рукой самого Тихонова. Так что, когда обнаружится, что он пропал, Костюк сразу поймет, кто это сделал. А это значит, что обратной дороги у меня больше нет.

Услышав эти слова, Скленарж обнял своего русского друга за плечи и признался:

— А ведь я единственный тебе не верил — думал, что ты подставной. Прости меня, Егор.

— Прощу, если завтра я буду в ФРГ — вдали от загребущих лап КГБ.

— Не беспокойся, мы все устроим, — улыбнулся Скленарж. — Уже сегодня ночью, сразу после матча, я отвезу тебя на конспиративную квартиру Гавлика, откуда тебя переправят за кордон. Но ты понимаешь, что тебе надо будет выступить на «Свободной Европе», чтобы твоя судьба там хорошо сложилась?

— Я же дал слово — как только окажусь в ФРГ, сразу дам это интервью, — напомнил чеху о своем обещании Красовский.

— Тогда оставайся пока здесь, а я поеду к тренерам нашей сборной — поделюсь с ними свежей информацией, — и чех радостно потряс в воздухе документом, якобы похищенным его приятелем у чекиста.

— Почему я должен один куковать в этой богом забытой квартире? — взвился Красовский. — Бозены нет, я здесь с тоски умру.

Бросив на приятеля короткий взгляд, Скленарж ответил:

— Хорошо, поедем вместе.

Едва они выехали со двора, Скленарж, сидевший за рулем, сообщил:

— Теперь у меня нет ни малейших сомнений в том, что наши ребята сегодня буквально сомнут русских.

— А раньше, значит, ты сомневался? — удивился Красовский.

— Скажучестно, предчувствия были фифти-фифти. Но, после того, что случилось за эти три часа, мои сомнения улетучились.

— А что такого особенного произошло за это время?

— Во-первых, объявился ты со своим документом, — рассмеялся Скленарж. — Теперь, зная о планах Тихонова, наши тренеры сумеют внести такие коррективы в действия команды, что у русских не будет ни одного шанса на победу.

— Ты же хороший спортивный журналист и должен понимать, что игра — вещь непредсказуемая. Там может случится масса непредвиденных обстоятельств.

— Что ты имеешь в виду?

— Да что угодно: травмы игроков, удаления, кураж, наконец, который могут поймать сегодня наши ребята. Так что не торопись с выводами. Как говорится: гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

— Не будет никаких оврагов — во всяком случае, в нашу сторону, — отмахнулся от приятеля Скленарж. — Овраги мы подготовили для русских. Такие глубокие, что они из них вряд ли выберутся. Ты думаешь, твоя бумага — это единственное, что мы имеем? Ошибаешься. Даже если мы не победим сегодня по шайбам, то просто аннулируем победу русских.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Красовский.

— А то, дорогой, что в случае победы русских, у одного из них будет найден после игры допинг. Помнишь, как у нашего Франека Поспиша в Инсбруке нашли? Сегодня настанет очередь русских.

— А если не найдут?

— Что значит не найдут, когда я лично передавал нужные лекарства водителю автобуса русских, чтобы он подбросил их в саквояж врача советской сборной? У русских серьезно заболел Капустин, без которого второе звено однозначно просядет. Поэтому его будут ставить на ноги всеми способами, то есть через лекарства. Что нам и нужно. Так что допинг у него найдут в два счета и аннулируют победу. За одно отомстим Капустину за то, что он в первом матче двинул Поузара клюшкой по зубам и не понес за это никакого наказания — за него штраф отбывал Макаров.

Услышав это признание, Красовский испытал настоящий шок. Получалось, что все его старания пойдут коту под хвост, если в дело хотят подключить антидопинговую комиссию. А с ней шутки плохи, тем более если чемпионат проходит на родине самих чехословаков.

— Ты что замолчал? — первым прервал наступившую паузу в разговоре Скленарж.

— Обдумываю услышанное — верить тебе или нет, — ответил Красовский, который понемногу начал приходить в себя.

— Не верь, я пошутил, — прибавляя скорость, произнес Скленарж. — Никакой допинг нам не понадобится — все решится за три периода. У наших ребят есть фора в две шайбы. Если они забьют еще хотя бы одну — а они это сделают однозначно — то русским придется забивать уже три. А это практически невозможно, учитывая то, что мы на этом чемпионате пропускаем меньше всех. Они и двух-то шайб не забьют, не то что три. Нет, у твоих земляков сегодня нет ни малейшего шанса стать чемпионами. Ими будем мы, и уже сегодня ночью твои Советы увидят реанимацию «Пражской весны» номер два по всей Чехословакии. Вот они в Кремле попляшут.

И салон автомобиля вновь содрогнулся от раскатистого смеха чешского журналиста. Этот смех вырвался через раскрытые окна наружу и умчался наперегонки с ветром.

14 мая 1978 года, воскресенье, Прага, Градчаны

Спустя час после встречи с Франеком Олег Ковалевский встретился с другим человеком — заместителем руководителя представительства КГБ в Чехословакии Иваном Кузьменковым. И рассказал ему все, что услышал от мальчишки. Несмотря на то, что информация была из разряда сногсшибательных, Кузьменков сохранял завидное спокойствие. Нет, он сразу поверил в услышанное и был по-настоящему этим потрясен, просто он был не из тех людей, кто теряет самообладание. И Красовский об этом знал.