Онлайн книга «Чемодан пана Воробкевича»
|
— Тут их первая ошибка, — вмешался Петр. — Даже если они сменят номер, мы, зная марку машины, можем взять их. — Конечно, — согласился Левицкий. — «Опель–олимпия» серого цвета. Милиция уже разыскивает ее. Однако я не верю, чтобы они сделали такую ошибку. Надо обладать либо огромным нахальством, либо быть совсем глупыми, чтобы ездить по городу в машине, которую — а они должны понимать это — разыскивают. — Вы, пожалуй, правы, — задумчиво сказал Кирилюк. — Кстати, почему вы говорите о шофере и пассажирах машины как об убитых? Могло же случиться, что кто–нибудь спасся. — Найдено место нападения на «олимпию». Девятнадцатый километр от Поворян. А в двухстах метрах от дороги — могила с убитыми… — Опознаны? — Да. — Ну и ну, — покачал головой Петр. — Но ведь прошло пять дней, как бандеровцы в городе. Они могли уже давно найти чемодан — и теперь смеются над нами. — Все может быть, — вздохнул полковник. — Даже и то, что так хорошо разработанная нами версия не стоит выеденного яйца. Не допускаешь ли ты, что, например, этому Грозе надо было проникнуть в город, скажем, за оружием? К тому же канонику хотя бы?.. Возможно, тут у него явочная квартира и он хотел передать срочное сообщение или связаться с другим бандитом… Вероятны десятки вариантов… — Но может оказаться реальной и ваша версия. — Может, — согласился Левицкий, — именно поэтому я и хочу командировать тебя в Поворяны. — Зачем? — не понял Петр. — А что, если они, найдя чемодан, уже вырвались из города и теперь ищут пути к Грозе? Мы приблизительно знаем, где дислоцируется эта банда: в лесах к северу от Поворян. Надо создать такой заслон, чтобы эти двое или трое — считая и шофера — не смогли пробиться сквозь него. Петр подумал и согласился. — Когда я должен выехать? — спросил он. — Завтра утром. Начальник райотдела уже ждет тебя. Дмитро вывел машину в час ночи. Старались ехать боковыми, незаметными улочками. Номера на «олимпии» стояли другие, но Сливинский долго ворчал и тихонько ругался, прежде чем сесть в машину. Предупредил Заставного: — Не выезжай на центральные улицы. Если будут останавливать, сбивай машиной — и ходу. Задержат — конец… Дмитро и сам знал, что будет, если задержат. Ощущение опасности горячило ему кровь, но парень не потерял голову, пристально всматривался в безлюдные улицы, готовый к любым неожиданностям. Доехали без происшествий. Дмитро поставил «олимпию» в тупике, подальше от чужого глаза, и все трое осторожно, стараясь не топать на лестнице, поднялись на третий этаж почерневшего от времени дома. Лизогуб накануне побывал тут и узнал у дворничихи, что Кутковец вместе с женой занимает отдельную двухкомнатную квартиру. Хмелевец позвонил несколько раз — резко и требовательно. С минуту подождал и снова нажал на кнопку. — Не хватало еще, чтобы не ночевали дома, — недовольно пробормотал он. Словно в ответ, за дверью послышалось шлепанье босых ног, посмотрели в глазок и спросили озабоченно: — Кто там? — Откройте, из милиции! — властно ответил Хмелевец. За дверью затихли. Хмелевец хотел еще раз позвонить и повторить приказ, но вот лязгнула цепочка, и тяжелая дверь, обитая вдоль и поперек металлическими полосами, открылась. На пороге стоял низенький человечек с брюшком в пижамных брюках и майке. Хмелевец, грубо оттолкнув хозяина, шагнул через порог. Сливинский пропустил вперед Дмитра, одетого в военную форму с малиновыми петлицами внутренних войск, и закрыл за собой дверь. Проверив, защелкнулся ли замок, спросил у человечка: — Вы — Кутковец Владимир Васильевич? Тот почему–то вытянулся, втянул брюшко и жалобно ответил: — Да. — Кто еще дома? — Жена. — Пройдемте в комнаты. В комнате горела настольная лампа. Пан Модест поискал возле входа выключатель, зажег верхний свет. Вынул из бокового кармана красную книжечку, повертел, не раскрывая, перед носом Кутковца: — Мы из органов государственной безопасности. — Положил на стол бумажку с печатью. — Ознакомьтесь — ордер на обыск квартиры. Лейтенант Тыщук, пройдите в комнату и поднимите супругу этого, — показал глазами на Кутковца, — бандеровского подпевалы. Хмелевец усмехнулся, шмыгнул в открытую дверь, чуть не столкнувшись с растрепанной женщиной в незастегнутом халате. — В–вы, — Кутковец начал заикаться, — в–вы ошибаетесь, уважаемые т–товарищи… Я–я никогда не имел связей с бандеровцами… — Молчи, гад! — замахнулся на него Сливинский, Сел на стул, вытянув ноги, и уставился на Кутковца злыми глазами. — Полгода назад вы давали приют известному оуновскому преступнику Северину Воробкевичу! — отчеканил он. — За это вас будут судить. Только чистосердечное раскаяние смягчит вашу судьбу. Они стояли посреди комнаты — низенький человечек с брюшком и его жена, на голову выше его в вылинявшем красном халате. У входной двери торчал Дмитро Заставный. Вытащил пистолет и демонстративно держал в руке. Из соседней комнаты доносилось сердитое ворчание Хмелевца, переставлявшего мебель и что–то швырявшего на пол. — Сядьте на диван, — показал пальцем супругам Сливинский, — и отвечайте на мои вопросы. Только правду, ибо мы знаем все и сразу поймаем вас на лжи. — Извините, любезный господин, — заговорил Кутковец, — у нас нет секретов от органов власти, мы честные люди и с удовольствием расскажем вам все… — Молчать! — оборвал его Сливинский. — Укороти свой поганый язык и отвечай только на вопросы! Так вот, прятали ли вы на своей квартире бандеровца Северина Воробкевича? Кутковец заморгал, обдумывая ответ. Очевидно, решил не отказываться — может, этого Воробкевича арестовали или узнали о нем каким–нибудь другим образом. — А откуда же мы могли знать, что Воробкевич — бандеровец? Я его знал еще до войны как честного и порядочного человека. Уважаемые господа, я работал лесничим, а он в том же городке преподавал в гимназии… — Какие мы тебе господа? — вдруг гаркнул Сливинский, и Дмитро Заставный подумал: в этом седом человека погибает незаурядный актерский талант — играет свою роль блестяще, ни разу не сфальшивил. — Почему не прописал его в милиции? — Так я, товарищ начальник, не очень разбираюсь в этом. Приехал старый знакомый, пробыл три ночи и уехал… Сливинский сделал вид, что записал этот ответ в блокнот. Хотелось смеяться — старый лис этот Кутковец, такого не сразу припрешь к стене. Как бы между прочим спросил: — Как был одет Воробкевич и были ли у него вещи? Подумал: Воробкевич не такой дурак, чтобы открывать этому пройдохе тайну чемодана, и, если не оставил его здесь, Кутковцу нет смысла лгать. |